В учреждении любезно согласились продемонстрировать домашний орган, платье и даже уникальные документы, относящиеся к эпохе Екатерины II. ­Музыкальный ­инструмент находится в фондохранилище бытового металла и дерева, доступ к которому строго ограничен. Чтобы посмотреть на него, необходимо записаться в специальную книгу.

В запасники Омского историко-краеведческого музея домашний орган попал после смерти вывезшего его из Германии военнослужащего. Как ­предполагают ­специалисты, скорее ­всего, у потомков воина жилищные условия не позволяли хранить дома столь объемный трофей. Эпоха массового строительства пятиэтажек в 60-е годы хорошо сказалась на улучшении жилищных условий жителей СССР, но пространства в квартирах категорически не хватало. Дома для обычных советских граждан не подразумевали пользование предметами роскоши в виде домашнего органа, так как его банально просто нельзя было занести в квартиры.

Константин Шелудько, хранитель фонда «Бытовой металл и дерево» ОГИК музея:

«В нашем фонде около 6 тысяч экспонатов. Чтобы они сохранялись долгое время, необходим особый температурно-влажностный режим – t воздуха 20 градусов, влажность 55%. В данном случае неважно, предмет ли это мебели – буфет, допустим, или музыкальный инструмент. Орган был вывезен из Германии в 1946-47 году офицером, возвращавшимся на Родину. Информации о том, как он к нему попал, нет. Неизвестно также, был ли он омичом либо прибыл в наш город в процессе дальнейшей службы. Орган середины 19 века. По звучанию больше похож на пианино. В рабочем состоянии. Но законсервирован. Процесс консервации сложный – это очистка, укрепление деталей, нанесение защитного слоя в виде воска. Его наносят по надобности».

«У органа есть держатель для колен, чтобы, когда человек присаживался играть, было удобнее. Две педали и кнопки для переключения тональностей, как на больших органах. Конечно, для такого инструмента необходимо большое пространство. В хрущевку его просто не ­занесешь».

Юлия Белоглазова, главный хранитель ОГИК музея:

«Некоторые просто боялись иметь такие вещи дома. Поэтому они передавались в музей и хранились просто как на складе – система учета тогда была несовершенной. Их использовали на различных выставках, но соответствующие записи в учетных книгах были сделаны позднее. Зачастую точную историю таких предметов сегодня отследить очень сложно. Мы подозреваем, что вряд ли человек, который вывез ­орган, играл на нем. Доступ к таким богатым вещам имел, конечно, представитель более высокого комсостава. Они, как гласит история, жили в богатых домах, рядовых бойцов размещали в школах. Сегодня специалисты смело заявляют, что так называемые трофеи времен Великой Отечественной войны – разграбление поверженной державы. Больше везли, конечно, мелкие вещи – одежду, ковры, посуду».

«15 февраля 1942 года в Омске была сформирована специальная делегация, куда вошли представители власти, сотрудники газеты «Омская правда», просто омичи. Группа отправилась на Ленинградский фронт с большим количеством подарков от омичей, где были наручные часы, письма, везли вязаные шапки, носки, шарфы. Насчет вязаных вещей мы, правда, не уверены, потому что война только начиналась, и никто не думал, что она будет затяжной.

Профессор, доктор географических наук Дмитрий Николаевич Фиалков вернулся домой с фронтов Великой Отечественной с историческими трофеями. Только благодаря ему сохранились уникальные документы, которые он в буквальном смысле поднял с земли. Дмитрий Николаевич, которого многие знают как видного омского краеведа, в годы войны служил ­топографом».

Оксана Дербуш, ведущий научный сотрудник отдела хранения и изучения музейных коллекций ОГИК музея:

«В седьмой книге поступлений, которая велась во время Великой Отечественной войны, записано, что это платье как переданный трофей с поля боя. Было передано делегацией с Ленинградского фронта, вернувшейся в Омск в 1942 году. Сохраняется оно в темном хранилище – ткани боятся света. Закрывается хранилище герметично. Регулярно выезжает санэпидстанция, которая проводит обработку. По-другому ткани ­никак не сохранишь – только профессионализмом СЭС».

«Нарядное платье из коллекции музея – это двойной трофей. Его сначала взяли на захваченных советских территориях немецкие войска, а затем оно было ­отбито. Это по-настоящему боевой трофей. Номер дивизии и полка, кому удалось отбить этот раритет, неизвестны. Батистовое платье традиционного для конца 30-х-начала ­40-х годов прошлого века кроя было захвачено на поле боя и так попало в музей. То есть является подтверждением, что мародерством занимались и немецкие войска».

Галина Буслаева, старший научный сотрудник отдела хранения и изучения музейных фондов ОГИК музея:

«Это наиболее ценные экспонаты нашего музея из коллекции письменных источников дореволюционного периода. Основная часть этих 8 документов относится к 18 веку. Некоторые из них на пергаменте. На одном из документов есть ­собственноручная подпись Екатерины II. К Дмитрию Николаевичу документы попали совершенно случайно. Он шел по разрушенному Берлину и под ногами увидел вот эти уникальные документы. Были разгромлены архивы, в которых они хранились. Люди проходили мимо них, а Фиалков как неравнодушный интеллигентный человек, увлекающийся историей, поднял их и тем самым спас.

Долгое время документы хранились в семье Фиалкова, а после его смерти в 1996 году вдова его, Антонина Андреевна, согласно завещания ученого, передала их в музей. Наиболее интересным документом с большой печатью в футляре с отчеканенным на крышке гербом является акт об охранении вольности нейтральной торговли и ­кораблеплавания, заключенный между Россией и Пруссией 8 мая 1781 года. Ратифицирован и подписан императрицей Екатериной II в Царском Селе 16 июня 1781 года».

«Документы были подвергнуты реставрации. Ее делала известный омский реставратор Татьяна Масюк. Раритеты хранятся в индивидуальной упаковке в специальной световлагонепроницаемой бумаге и коробках. Соблюдается специальный температурно-влажностный режим. Температура ­воздуха для хранения документов составляет 13-18 градусов».

Текст: Виталий Маевский

Фото : Александр Катаев

«Бизнес курс» № 08 от 02.05.2018.