Гламурный символ советского балета. В то время, когда советские женщины должны были в едином порыве наряжаться в веселенький ситчик, Плисецкая поражала экстравагантностью. Она первой среди советских балерин начала привозить из зарубежных гастролей эластичные купальники для занятий и чемоданы роскошных тканей для пачек. Как-то Коко Шанель, пригласив балерину в свой модный дом, предложила на выбор любой наряд из коллекции. Костюмы для нее создавали Ив Сен-Лоран и Жан-Поль Готье.

«Лебединая верность». Перед постановкой «Лебединого озера» Плисецкая ходила в зоопарк и часами наблюдала за движением крыльев птиц. Иностранцы после представления подходили к Одетте-Плисецкой и трогали предплечья. Не верили, что в ее руках есть кости... Придирчивые парижские критики писали, что танцует она «не по-человечески».
Впервые станцевала «Умирающего лебедя» Майя в 14 лет. Поставила его для нее тетка, Суламифь Мессерер, которая вспоминала: «Несмотря на исключительно выразительное лицо Майи, я поставила ей выход спиной к публике, дабы отвлечь внимание от невыигрышных стоп и сосредоточить его на Майиных руках и шее…».

Бесчисленные варианты этой миниатюры в исполнении Плисецкой на протяжении шести десятилетий видели во всех концах мира. Она танцевала ее под аккомпанемент виолончели Мсти­слава Ростроповича и в сопровождении голоса Монсеррат Кабалье. Плисецкая сама подсчитала, что «Лебединое озеро» станцевала ровно 800 раз, но вот количество исполненных «Лебедей» учету не поддается: «Может, 50 тысяч, а может, и все сто тысяч раз».

Любовь всей ее жизни. Плисецкая дружила с музой и возлюбленной Владимира Маяковского Лилей Брик. Именно в ее доме в 1955 году Майя познакомилась с Родионом Щедриным. Балерина и композитор поначалу не очень заинтересовались друг другом: Плисецкая была на семь лет старше. А в итоге прожили в браке более полувека, став, по их собственному признанию, «единым целым». Родион Щедрин всегда сопровождал Майю Плисецкую во время гастролей. И даже свою помаду балерина хранила в кармане пиджака супруга: сама все теряла, а муж постоянно находился рядом.

«Танцевать или детей нянчить? Выбрала первое». У Майи Плисецкой и Родиона Щедрина не было детей. Балерина не скрывала, что предпочла карьеру радостям материнства. «Появились все признаки, что забеременела. Родить? И расстаться с балетом? Танцевать или детей нянчить? Выбрала первое. Щедрин без восторга, но согласился». Говорят, Плисецкая не жалела о своем решении, потому что «детей с семьями много, а Майя Плисецкая одна».

Дом за горизонтом. Последнюю часть своей жизни Майя Плисецкая вместе с мужем и, по сути, ради него жила в Мюнхене. Но когда ее спрашивали: «Где ваш дом?», отвечала: «Дом – дома, в Москве». А на вопрос о лучшей сцене ее жизни неизменно говорила: «Большой. И только Большой».

Палки в колеса. Неизменное уважение и преклонение перед талантом Плисецкой – и все же не без «подножек»… В России запрещали ее балеты (Юрий Григорович – «Болеро», Екатерина Фурцева – «Кармен»), писали доносы, ставили прослушку, не выпускали за границу. В первый раз ее выпустил Хрущев, в Америку. А когда она вернулась, от радости и в благодарность дал звание Народной артистки СССР.

Спрашивали потом: почему она не уехала совсем? Ей, Майе Плисецкой, было «совестно перед людьми». Она давала слово и возвращалась. Несмотря на врожденное бунтарство (а может, и благодаря ему), несмотря на то, что отца, крупного хозяйственника, расстреляли, когда ей было 11, а мать-актрису угнали в лагерь для жен изменников. Майю удочерила ее тетя, солистка Большого Суламифь Мессерер – тем и спасла. Единственный раз Майя поставила свою подпись в обращении к власти в 66-м, в письме Брежневу против реабилитации Сталина.