О Николае Михайловиче Брюханове в интернете вы найдете от силы несколько строк: «омский художник-«шестидесятник», живописец, монументалист, прикладник. Родился в 1928-м, умер в 1979-м...

«Искусствовед расскажет вам, что Брюханов – автор нескольких фундаментальных мозаик, сделавших в свое время «лицо» города. Впрочем, затем добавит, что при жизни он, как многие «шестидесятники», оценен не был, критиковался властями и «культурными» чиновниками за то, что «искажает образы советских людей».

Сегодня творчество Брюханова переоценивают. Говорят, не искажал – «выправлял». Говорят, что его работы определили характер изобразительного искусства в Омске. Говорят, был чудовищно талантлив и самобытен. Называют «омским Малевичем». По крупицам собирают растерянное за эти годы... Готовятся отмечать в этом году его 85-летний юбилей. Картину «Ветеран» реставрируют всем миром – ее жаждут видеть на иногородних выставках.

Благодаря дочери художника Наталье Шуплецовой «БК» нарисовал портрет Николая Брюханова, составленный из уникальных историй и воспоминаний.

Художник обожал животных. Кто только не находил приют в его доме и мастерской: под диваном прятались ужи, на подоконнике ворковали отогре­вшиеся голуби. Дочь благодаря отцу получила как-то в «подопечные» голого воробья, выпавшего из гнезда, и ее утро начиналось с отцовского громкоголосого: «Наташка, вставай ребенка своего кормить!».

В мастерской обитал ежик Егорка. Там же верховодил ангорский кролик-альбинос Ленка. Ленка был куплен на рынке как «малышка-крольчиха». «Малышка» оказалась самцом, который вымахал размером с хорошего кота, был хозяину другом, пил молоко из вредности (чтобы Егорке меньше досталось), ел мясо и колбасу, питал слабость к томатному соку.

«У отца была язвенная болезнь, – рассказывает Наталья. – Мама покупала ему сок из детского питания в маленьких баночках. Ленка порой сунется полакомиться – а морда широкая, не входит. Он разозлится, разобьет банки, а осколки вылизывает. Или, бывало, вымажется в краске, пока шарит по ящикам в поисках обожаемых шкурок от копченой колбаски».

Брюханов души не чаял в Ленке. Но главной любимицей отца была собака Альфа: остроухая, небольшая. Хозяину была предана без меры. И пережила его совсем ненадолго...

Художник с семьей жил на набережной Иртыша: на месте нынешней гостиницы «Иртыш» стоял двухэтажный барак. Город строился на глазах жителей: вырастали речной вокзал и окрестные дома. Рядом было здание художественного фонда: там, в своих мастерских, художники проводили едва ли не больше времени, чем дома.

Было место, куда Брюханов стремился всей душой, – лес. Побыть на природе он возможности не упускал, охотился за вдохновением. Вставал в выходной в шесть утра, надевал кирзачи, шел всегда быстро, песенку насвистывал... Дочь Наташа, бывало, топает следом и кричит: «Тятя, не успеваю!»

На опушке останавливался, кланялся: «Здравствуй, товарищ лес! Чем ты нас порадуешь сегодня?» Оглаживал деревья, справлялся о здоровье. Лес радовал ароматами, цветами, грибами (Брюханов был грибником заядлым, грузди да обабки определял по запаху). Спустя пару часов верный спутник-рюкзак художника оказывался наполнен корой, валежником, корнями...

Страстью Брюханова были поделки из лесных этих подарков: кувшины-петухи с чашками-цыплятами, шкатулки, статуэтки, подсвечники. «В войну лес дал нам возможность выжить, – рассказывал художник. – Сушили и рубили самосад на продажу». Курить вот только Коля Брюханов начал очень рано и курил потом помногу, всю жизнь.

Крупный тяжелый мазок, не всегда понятные коллегам и зрителям цвета – глубокие, сложные, свое видение мира – вот что отличало работы Николая Брюханова. Эмоциональный, живой, с открытым сердцем, он не вписывался в царствующий тогда соц­реализм.

Ленин по брюхановски

Его картины писались не для маленьких комнат: «лицом к лицу» увидеть композицию сложно, а вот издали она кажется объемной. Работы Брюханова не были ни пафосными, ни праздничными, на портретах – задумчивые глаза... Его Ленин – совершенно нетипичный для того времени – будто ссутулившийся, перебирающий в памяти собственные судьбоносные решения и переосмысливающий их: «что же дальше?». Его «Ветеран» (тот самый, которого сейчас реста­врируют в Омске) – как короткая повесть о войне без прикрас, не о победном шествии, а о тяжелых потерях. И знаменитый его «Славянский марш» – та же история.

Фрагмент мозаики работы Брюханова

Портрет Кондратия Белова работы Брюханова

«Помню картину «Отдых», – рассказывает Наталья. – На сеновале мужчины, один в красной рубахе – отец мой очень любил красный цвет. Чего только он не выслушал: «все в стране работают, а эти отдыхают!», «он у вас из флага рубаху себе сшил?»... Такая реакция на папины работы была типичной. Он огорчался, обижался, порой переделывал что-то, но потом все равно возвращался к своему. Очень вдохновлялся, когда получал заказ, но были они не так часты, к сожалению».

Больших денег художник Брюханов в дом не приносил: его гонорары в основном уходили на краски да холсты. Семью обеспечивала супруга. Работала она медсестрой. Познакомились они еще в те годы, когда Николай служил в авиации стрелком-снайпером, а она трудилась в части старшей сестрой. И все последующие годы обеспечивала художнику надежный тыл.

Художник искренне любил свою супругу

В творческом процессе участвовала вся семья. Делают художнику заказ на мозаику: значит, жена будет мешать бетон, сын Колька и дочь Наташа – отмывать и сортировать плитку для будущего панно.

Первая персональная выставка состоялась в 1979 году. Сразу после открытия художник скончался. Работы «разбежались» по рукам, следы многих из них затерялись. Брюханов всегда был бессребреником, коммерческой жилки не имел, да и детям это передалось. К открытию выставки у художника не было даже костюма, Колькин пиджак взял...

С сыном на открытии выставки

Кирза, роба, взлохмаченная борода – таким запомнили Брюханова люди. Студенты худграфа, как-то помогавшие художнику оформлять персональную выставку, но не зна­вшие его в лицо, однажды приняли автора за простого рабочего.


Художник любил своих детей: не жалел на них ни времени, ни добрых слов. «Всегда у него в кармане находилось несколько копеек на то, чтобы я могла полакомиться своими любимыми блинами в «Чудеснице». Или посмотреть новую постановку в ТЮЗе», – рассказывает Наталья. На Новый год Наташа и Коля Брюхановы щеголяли в шикарных маскарадных костюмах: отец делал то шлем для Пожарного, то палитру для Карандаша, то золотой ключик для Буратино.

Семья художника

Дни рождения художника и его дочери были рядом, отмечали их всегда в один день. Из дерева он выстругал два подсвечника, большой и маленький, две свечи горели на столе весь вечер, а именинники сидели плечом к плечу.

Брюханов с маленьким Колей

По стопам отца не по­шли ни дочь, ни сын, ни их дети. Лишь одна внучка, 13-летняя Александра Николаевна, занимается сейчас в художественной школе. Говорят, есть талант.


Вставал Брюханов с первыми петухами и заваривал чай: крепкий, черный, в фарфоровом чайнике. Но это вовсе не было пределом его кулинарных способностей. Художник собственноручно готовил сальтисон, закуски из креветок и кальмаров, а в центре праздничного стола порой возлежал на блюде запеченный в тесте гусь с яблоками «по-брюхановски».

И все же коньком его был шашлык. Художник частенько собирал друзей и близких на пикник. Даже эпиграмма однажды родилась: «На берегу средь буйных трав лежит Брюханов, лапы вздрав». Он никогда не брал с собой приборы: «бил баклуши» прямо в лесу, моментально выстругивая из дерева ложки...

Елена Ярмизина

Фото из семейного архива Брюхановых