На границе двух Суданов, дружащих всего несколько недель, есть весьма аутентичные деревни местных племен. В их глиняных домах с соломенными крышами обязательно будет стоять пластиковый стул и висеть нейлоновая противомоскитная сетка. А в это время цивилизованный мир кошмарит своих граждан всем «синтетическим» и «ненатуральным».

В средней школе никто не любил химию. Что там вообще может нравиться в этих нудных, непонятных формулах, в этих цепях углеводородов, в этих лета­ющих по n-орбиталям неспокойных электронах? В то время как у Машки нарождается уверенный второй размер, а Васька собирает толпу бить рожу параллельному классу. Забавно еще посмотреть на хромовые вулканчики или взрывающийся калий. Но все остальное было предельно неинтересным. И, разумеется, бесполезным в дальнейшей жизни. Математика – деньги считать, русский – письма писать, а химия – незачем. Аудитория с таким мировоззрением – замечательная находка для маркетолога.

А тем временем само существование современной цивилизации стало возможно лишь благодаря достижениям в области переработки тех самых нудных цепочек углеводородов. И комбинирования их в еще более нудные. Благодаря развитию химии в России детская смертность за век снизилась в двадцать раз. Разнообразные ранения мягких тканей перестали быть смертельными от сопутствующих инфекций. Одеться стало можно не только в хлопок и шелк. За продуктами не надо каждый день бегать на рынок.

При этом химия стала насто­ящим пугалом в руках ищущих новые способы сбыта продавцов. Она вызывает бессчетное множество болезней: импотенцию, рак, СПИД, гастрит. Страшные химические вещества встра­иваются в гены и передаются по наследству, контролируя сознание. «Химия» сокращает жизнь, и вообще все, что содержит «химию» – немодно. Каждый уважающий себя производитель обязан несколько раз в рекламе своего товара сделать акцент на слове «натуральный». Иначе продукт его – отрава, которую и собаке-то давать не стоит. Каждый уважа­ющий себя потребитель, выбирая товар, ориентируется на «натуральность» продукта, на «домашность» рецептуры, на «природность» компонентов. И только усталый инженер-технолог очередную пятилетку подряд выливает в промышленный миксер канистру лаурилсульфата натрия, ведро кокоамфодиацетата, полведра ароматизатора, полведра красителя и стакан настоя жожоба (по просьбе отдела маркетинга). Он-то, старый, понимает, что шампунь – это жидкое моющее средство, поверхностно-активное вещество плюс загуститель/консервант/пеностабилизатор и отдушка. Но жене доходчиво, по телевизору, в прайм-тайм, где «не будут же людям врать», пояснили, что средство для мытья волос может быть только из натуральных компонентов. Поэтому иди, старый, и купи <бренд> вместо той отравы, которую вы на своем заводе лепите. И невдомек ей, что на том заводе из того же миксера льется распи­аренный шампунь, только вместо стакана настоя жожоба туда кидают стакан отрубей.

Людей, частью мировоззрения которых не стали науки об окружающем мире, можно пугать чем угодно и что угодно навязывать. Искусственное создание проблем по поводу «искусственного» для некоторых стало профессией, способом хорошего заработка. Для населения, изнеженного благоустроенным бытом, появились новые страхи, преодоление и победа над которыми так легкодоступны.
Теперь домохозяйка может почувствовать себя Жанной д’Арк, убивая 99 процентов микробов. Отец семейства – Артур, купи­вший для своих чад хлеб из пшеницы с немодифицированным геномом. А его сын с бандой – Тимур и его команда, громко вещающие о вреде окрашенных газированных алкогольных коктейлей.

Может, и не стоит умалять эти победы отсылками к фактическому материалу? Пусть потребителю будет уютно в каждодневной победоносной войне с несуществующими проблемами. Но как запрещено ругать какого-нибудь Бога в светском толерантном обществе, так пусть будет запрещено ругать науку, это общество фактически породившую.