Как бы он ни отрицал свои заслуги, мы знаем, что он лучший. Лучший танцор стриптиза в этом городе Иван Русинов (в простонародье Кристиан) обнажил перед колумнистками частичку своей загадочной души.

Лобанова: Сто лет не виделись!

Русинов: А я вернулся в Омск только в конце января. Год работал в цирке.

Лобанова: Ого. Как так вышло?

Русинов: Мне просто позвонили. «Зазвонил телефон. – Кто говорит? – Слон». Им нужны были артисты в балет. Работа очень интересная, но и очень тяжелая. Поэтому я сейчас здесь.

Лобанова: И тебя устроили условия работы в цирке? Ты же в Омске был одним из лучших стриптизеров всегда и наверняка греб деньги лопатой.

Русинов: Греб. Наверняка.

Александрова: В цирке сейчас так платят?

Русинов: Знаешь цирк «Пять континентов»? Один из лучших в России, в этом году взял премию «Шоу года». Деньги там очень хорошие. Нас поднимали на рабочую высоту 12-14 метров...

Александрова: Со страховкой?

Русинов: Без.

Александрова: Раздеваться на высоте не пробовал?

Русинов: Раздеваться... Знаешь, на высоте вообще нет мыслей ни о чем. Я помню, меня когда в первый раз подняли на репетиции... Ощущения совершенно ни с чем не сравнимые.

Валерия Лобанова, светский хроникер "БК"

Лобанова: Плакать не хотелось?

Русинов: Плакать – нет. Хотелось... Другое слово, но с таким же окончанием. На репетиции не так страшно. Страшно на премьере, когда тебя выпускают в работу.

Лобанова: А в Омск ты легко вернулся?

Русинов: Конечно, я же вернулся по собственному желанию.

Александрова: А почему ты до сих пор отсюда никуда не делся на совсем? Большинство талантливых людей рано или поздно «рассасывается» – Москва, Питер...

Русинов: А я люблю свой город.

Александрова: Непопулярное нынче мнение... Как тебя встретили в Омске?

Русинов: Есть такой термин – распростертые объятия. Вот не с ними.

Лобанова: А как поживает твой основной вид деятельности?

Русинов: Хорошо поживает. Меня год не было, но люди все-таки помнят.

Лобанова: Ты же сам мне говорил, что избалован женским вниманием. К тебе вон даже невесты на девичниках пристают.

Русинов: Я говорил? Я говорил, что внимания избыток, это не значит, что я избалован.

Александрова: Не надоели тебе все эти женщины, которые лезут к тебе?

Русинов: (медленно и вдумчиво) Не надоели ли мне все эти женщины, которые лезут ко мне... Надоесть может что? Гвоздь в сапоге, который мешает ходить.

Лобанова: Ну как... Бесконечный поток развязных полупьяных девиц. Буэ.

Александрова: Ну они же все – с добром.

Русинов: Не все...

Лобанова: Кто-то хотел тебя разорвать?

Русинов: Нет. Бывает, на девичник приезжаешь в баню. Подружки же сюрпризами готовят такие подарки, невеста об этом не знает. Они почему-то считают, что она будет безумно рада в любом случае. А она сидит такая «в себе», со взглядом «ну и чего он тут скачет». Я когда вижу такую реакцию, во время танца наклоняюсь к ней и говорю на ухо: «Слушай, ты потерпи. Я сейчас оттанцую и уйду, оставлю тебя в покое». И у нее сразу меняется настроение, и вот она уже улыбается, начинает внимание проявлять. Психология.

Лобанова: Она понимает, что ты на ее стороне. Так ты разочаровался в женщинах или нет?

Русинов: Ты хочешь спросить, есть ли у меня синдром гинеколога?

Лобанова: Именно. У тебя же коллеги – голые бабы, а зрители – пьяные бабы. Невесты, которые сразу на тебя бросаются, склоняют к сексу... Они ведь уже завтра становятся чьими-то женами, матерями. У тебя после этого не пропал интерес к браку?

Русинов: Пропал. Напрочь. Но не только из-за этого. Я уже был женат, у меня сыну семь лет. Я просто пожил в браке, понял, что это такое. Не хочу. Сын, сразу скажу, не знает о роде моей деятельности.

Лобанова: Стоп, ему же говорят, что папа... кто? Кто папа?

Русинов: Танцор.

Александрова: Ну рано или поздно он узнает?..

Русинов: Когда я почувствую, что можно сказать, я скажу. Все же должно быть на интуитивном уровне и вовремя. Лучше я скажу, когда буду уверен, что он меня поймет, чем скажу сейчас и буду ждать, когда он поймет.

Александрова: А ты бывал на мальчишниках у коллег?

Русинов: Стриптизеры стриптизершу на мальчишник никогда не позовут. Это то же самое, как если токарь притащит на свой мальчишник токарный станок. И друзья ему скажут: «Точи!»

Лобанова: Цирк внес какое-то развитие в твои стриптиз-номера?

Александрова: (жонглирует в воздухе и напевает) Трам-там-тарам, тарарам-там-тарам!

Русинов: Идеи костюмов разве что. Пуделей не появилось, нет.

Саша Александрова, главный редактор"МС²"

Александрова: А бывает тот неловкий момент, когда ты встречаешь в официальной обстановке девушку, которая еще вчера кричала и рвала на тебе одежду на вечеринке?

Русинов: Да. У меня память на лица хорошая, мне прикольно. А они, как правило, не узнают. Однажды на девичнике я встретил свою учительницу по геометрии... Валентину Анатольевну. Да, она меня узнала, конечно. Это было забавно. Захотелось сразу сказать: «Валентин Анатольна! Я сегодня не учил!»

Лобанова: «Я плохой мальчик, отшлепайте меня!» Простите, вырвалось. Девушкам не сложно с тобой? Они ведь не любят парней более ухоженных, чем они сами.

Русинов: Это на что сейчас намек?

Лобанова: Ну, ты говорил, что у тебя комплексный уход за телом, это же твой рабочий инструмент.

Русинов: Это уже стиль жизни, я по-другому не смогу. Я сам себя уважать перестану, если не буду вести такой образ жизни, даже если перестану танцевать стриптиз. Это привычка, многолетняя.

Александрова: Так девушки не нервничают, когда понимают, что у тебя кремов больше, чем у них?

Русинов: Да нет у меня их. Я не люблю так: вышел из душа – намазался кремом, лег спать – намазался кремом, зазвонил телефон – намазался кремом. Такого у меня нет.

Александрова: Насколько строг ты к тому, чтобы девушка следила за собой?

Русинов: Она должна просто следить за собой.

Александрова: Нет, ну а если не спортзал четыре раза в неделю, а обычная такая девушка. Среднестатистическая.

Лобанова: И ж*па у нее хуже, чем у тебя.

Русинов: (задумчиво) Ж*па... Неважно, сколько раз в неделю. Следить за собой нужно. Это для здоровья полезно.

Лобанова: Ну как, вы же там бре­ете по десять раз в день все на свете, за вами не угнаться.

Русинов: Да е-мое, Лера!!! То «крема», то «бреете»! (тихим вкрадчивым голосом) А есть стриптизеры, которые не бреют ничего и никогда...

Лобанова: (тихо) ...и как хорошо, что я их ни разу не видела.

Русинов: Потому что я от девушек часто слышал: «Мне гораздо больше нравятся волосатые брутальные мужики, чем эти холеные мальчики».

Александрова: Однажды тебя окрестили лучшим стриптизером Омска, не тяжело держать марку почти десять лет?

Русинов: Десятилетний юбилей... Как звучит-то, черт подери!

Лобанова: Надо бенефис собрать. Как, знаешь, бывает «Юбилей Владимира Винокура», афиши по городу.

Русинов: Вообще, я не хочу ничего держать. Более того, я себя лучшим никогда не считал. Когда мне это говорили, мне становилось как-то… неудобно. С детства не люблю, когда меня хвалят.

Лобанова: Отличником не был?

Русинов: Нет, 4 тройки в аттестате.

Александрова: И по геометрии?

Русинов: Нет, вроде четверка была.

Лобанова: Натанцевал.

Русинов: Если бы! В школе я вообще никакого отношения ни к танцам, ни к музыке не имел. А потом поступил в мясо-молочный техникум. Этими вот руками резал свиней – по 800 голов за смену. А потом я встретил женщину, которая мне вправила мозги и объяснила, что я занимаюсь не тем, чем нужно. И я поступил в хореографическое училище.

Лобанова: А стриптиз ты стал танцевать, потому что это выгодно?

Русинов: Нет, потому что мне так хотелось.

Александрова: Признайся, ну есть в этом элемент самолюбования.

Русинов: Есть.

Александрова: А какие девушки тебе нравятся?

Русинов: Какой у меня вкус? Да нет его. Это как... собираешься в магазин за шмоткой. Ты точно знаешь, что тебе нужна рубашка. А какая – не знаешь. И ты ходишь, меряешь все рубашки подряд, и – вот она!

Лобанова: И сколько же у тебя было «рубашек» за всю жизнь?

Русинов: Ужас. Я не буду отвечать.

Лобанова: Ну мне так, для статистики.

Русинов: Тем более не скажу!

Источник: http://www.bk55.ru/magazine/archive/2013/340/21195/