Думал, что она долго не продлится,
– это было мое самое первое впечатление о войне. Мы рассчитывали, что быстро в приграничных боях разобьем фашистов... но не получилось.Я учился в 10 классе и воспринимал все через призму ученика, сидящего за партой.
Повестка из военкомата пришла, когда мне было 17 лет. Три месяца интенсивной учебы в Томске, неимоверные нагрузки и постоянное чувство голода. Первое воинское звание «сержант», командир орудия, и вот она – долгожданная отправка на фронт.Еще до того как мы попали на фронт, я увидел войну в ее самом страшном облике.
Под Бологим наш эшелон разбомбили немецкие бомбардировщики. Когда все наконец-то закончилось, мы стали считать потери. Вынесли из эшелона всех мертвых – примерно человек 50, так и не доехавших до фронта ребят, с которыми еще совсем недавно я постигал азы военного ремесла. Не встретив ни одного немца, не сделав ни одного выстрела, мог погибнуть и я.Моя военная судьба связана с Волховским фронтом.
Я служил в составе 792-го артиллерийского полка 256-й стрелковой дивизии в должности командира расчета пушки-гаубицы, главная задача которого состояла в том, чтобы не допустить расширения блокадного кольца, а затем разгромить войска фашистов, окружившие Ленинград.Мы успешно прорвали блокаду.
На это нам потребовалось семь дней и ночей, в которые мы не спали, не пили, не ели. Это трудно объяснить, настоящая мясорубка. В этом прорыве я не только увидел, что такое смерть, я увидел, как она страшна. Повсюду кровь, истерзанные осколками мальчишеские тела – жуткое зрелище, но нам некогда было это рассматривать. Мы шли дальше, нам надо было воевать за Родину, за украденную юность, за погибших товарищей, за оставленных в далекой Сибири близких.29 января 1943 года стал роковым днем для нашей батареи.
Два орудия из четырех были разбиты. Два других продолжали вести огонь, имея в расчетах по три человека вместо семи. В этом бою за Синявинские высоты я был тяжело ранен осколками мины в голову и правую руку. Взрывная волна отбросила меня на несколько метров. Я потерялся во времени и пространстве. Идет жестокий бой, земля дрожит, а я словно нахожусь где-то в другом мире. Пролежал без сознания на снегу часов шесть.Хирурги вернули меня к жизни, правда вот осколки извлекли не все.
Сейчас один из них все еще находится у меня в руке, а второй я сам выковырял из мякоти лица и храню его в отдельной коробочке.Четверых из моего расчета убило, пока я воевал.
Мы втроем остались. Вот откуда у меня появился принцип, который стал девизом моей жизни: «За себя и за того парня».Я с огромным трепетом и теплотой вспоминаю свою работу в школе
– сорок лет ей отдано, из них тридцать проработал директором. Сколько было всего! На две жизни хватило бы, отдельную повесть написать можно. Вот только не давала покоя все та же память, хотелось побывать там, под Синявино, где был бой, который до мельчайших подробностей помнится и ночами снится.Многих из тех, кто воевал, кто защищал Ленинград, уже нет в живых, но светлая память о них должна жить.
И я хочу, чтобы подрастающее поколение не забывало о той цене, которую наш род заплатил за Победу, поэтому я основал в школьном музее комнату Боевой славы.
Михаил Николаевич – участник прорыва блокады Ленинграда, почетный житель Саргатского района (с. Нижний Иртыш). Награжден орденом Отечественной войны I степени, медалями «За отвагу», «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией».
Текст: Сергей Кориков Фото: фотостудия PANAMA
Версия для печати
