В 80-е годы было совершенно непонятно, чем заниматься, и я решил стать физиком. Физика, пожалуй, более реалистическая вещь, чем математика. То есть если вы ставите эксперимент, то он получится лишь в том случае, если все сделать правильно, а на бумаге можно написать все, что угодно. Физика приучает быть реалистом.

Есть вещи правильные, а есть неправильные. По мере своих возможностей я стараюсь уменьшать влияние неправильных и увеличивать влияние правильных – то есть улучшать мир.

Я сторонник того, чтобы все было доступно, но с разум­ными ограничениями. Глобальные запреты тоже ни к чему хорошему не приведут, но есть совершенно объяснимые табу, как то, что в школе нельзя продавать порнографию. Нужно понимать, что некоторые вещи просто опасны, например эксперименты с разумом.

В воспитании детей также не должно быть никаких запретов, только если у них нет каких-то явных отклонений. Например, если ребенок убивает животных, то им нужно заниматься, конечно. У меня в детстве был такой знакомый: он ловил лягушек и надувал их через соломинку, пока они не взрывались... потом стал милиционером. Но если у ребенка нет никаких патологий, то будет достаточно показывать ему положительный пример. Чем меньше мы контролируем детей, тем лучше они растут.

Наиболее правильный способ управления – либеральный авторитаризм. Это значит, что людям дается очень широкая свобода, но задаются цели и рамки. Если человек делает малейший шажок за пределы этих рамок, его очень сильно бьют по башке. Если он в рамках, то может делать все что угодно, лишь бы это было на благо предприятия.

В основном рекламные плакаты «НоваТора» – это мои идеи. Условно говоря, если развешать по городу сто баннеров и нарисовать на них кусок мяса или огурец – это дорого и банально. Лучше напомнить о себе в таком формате, чтобы об этом говорили и спорили. Больше креатива, меньше затрат, сильнее эффект.

Я не верю в какие-то потусторонние силы, магию чисел и прочее. В инопланетян, кстати, тоже.

Критика может быть двух видов: первый – мою позицию принимают и понимают, дают советы, как улучшить какие-то отдельные моменты, – к такой критике можно прислушаться; второй – когда мою позицию считают неправильной – зачем мне такая критика?

В рамках политики изменить что-то возможно, только если стать диктатором. А так политик всегда должен согласовывать свои действия с большим количеством людей и группировок. У нас в стране были попытки попадания в политику творческих людей – например, юморист Михаил Евдокимов, губернатор Алтайского края. Кончалось все плохо – их убивали.

Я считаю, что на выборах нужно разрешить свободную регистрацию кандидатов. Ну, придут 200 сума­сшедших, ну, истратим больше бумаги. Зато это сделает выборы более динамичными и избавит от закостенелости. Возможность того, что выберут сумасшедшего, ­ничтожно мала.

Думаю, что в ближайшие пять лет будет война, и рассчитываю в ней поучаствовать. Мне бы, конечно, хотелось жить в идеальном мире, как писали фантасты 60-х годов, но я понимаю, к чему идет дело сегодня.

Третья мировая война, на мой взгляд, будет. Из-за разрушения Советского Союза. Однополярный мир ведет к глобальной фашистской диктатуре. Все свободы европейского мира отменяются, так как приняты они были только в разрезе соревнования с Союзом. Поэтому война будет очень тяжелой, а Россия к ней присоединится уже ближе к окончанию. В конечном итоге противостояния исламского и западного миров мы будем спасать то, что останется от Запада. Лет через 20 от Европы сохранится только парк развлечений, где 5% коренного населения будут работать на каруселях и в киосках.

Украина – это следствие крайне некорректного поведения Запада. Ничего подобного не случилось бы, если бы все состоялось через неделю после Олимпиады. Нет Олимпиады, руки не связаны – можно сразу действовать. Запад повел себя крайне некорректно, я удивляюсь сдержанности нашего президента, я бы на его месте уже пустил ракеты.

На Украине сейчас 94-95-й год, у них нет денег уже 20 лет, за исключением нескольких олигархов. А те, кто делит власть, в последнюю очередь думают о простых жителях. И сегодня на Украине есть два ключевых момента: первый – это бунт народа против коррумпированной власти, который, естественно, нужно поддерживать; второй – это операции западных спецслужб по анти­российскому государственному перевороту, который поддерживать не надо. И вот, это все сейчас так сильно перемешалось, что даже мои друзья на Украине не могут определиться, на чьей они стороне.

Я не буду участвовать в митинге, если это политический процесс типа демонстрации, который может привести к результатам не глобальным. А если бы я почувствовал угрозу территориальной целостности и возможности захвата власти антироссийскими политиками, то поучаствовал бы на стороне противоборству­ющей. Вплоть до того, что взял бы оружие и уничтожил их лидеров и западных организаторов.

Текст: Марина Грудинина. Фото: Илья Петров