За несколько часов до начала концерта Александр Розенбаум пригласил омских журналистов в гостиницу «Маяк» на интервью. Среди этих журналистов был и корреспондент МС².

«Здравствуйте, господа журналисты. Ну что там, в кадре можно курить?», - поинтересовался певец, появившись в пресс-зале. «Вообще нежелательно», - неубедительно произнес кто-то из наших коллег. Но это высказывание никак не повлияло на народного артиста РФ, и, спустя пару тройку вопросов, он с удовольствием закурил. Вообще о «большой любви» Розенбаума к журналистам ходит немало легенд. Артист часто отказывает в интервью, аргументируя это тем, что за свою долгую концертную деятельность он уже порядком устал отвечать на одни и те же вопросы представителей «второй древнейшей профессии». Но не в этот раз. Александр с легкостью и уверенностью ответил абсолютно на все заданные вопросы. И не поленился дать пару автографов мамам присутствующих, отмечавшим в этот день посвященный им международный праздник. С этого мы, в принципе, и начали.

- Александр, сегодня праздник -  День матери. Могли бы вы поздравить всех омских женщин с этим днем?
- Быть матерью - это высшее предназначение женщины. Быть матерью - это счастье. И счастье для детей иметь мать. Я поздравляю всех омичек с Днем матери. Сегодня звонил с утра дочке, ее тоже уже поздравил.

- Как вы проводите свое свободное время в Омске? Насколько я знаю, в нашем городе вы ненадолго - завтра у вас сразу два концерта в соседнем Новосибирске.
- Вчера я целый день спал. А уже сегодня у меня концерт, на котором прозвучит девять новых песен, многие из них - в стиле рок. Мне надоело писать то, что я писал, поскольку сейчас - это ширпотреб, а я всегда от него убегаю.

- А с чем вообще у вас ассоциируется Омск? Вы довольно часто здесь бываете, каждый год.
- Прежде всего, Омск у меня ассоциируется с рестораном «Луговская слобода» и его хозяйкой Наташей, с которой мы очень дружим. Я постоянно в этом ресторане обедаю, ужинаю и завтракаю. У артиста же как - концертная площадка, поезд, самолет, ресторан. Еще город ассоциируется с Колчаком, его трагедией, казачеством - настоящим таким, матерым, не ряженым. С Сибирью. Я вообще считаю, что Сибирь - это край номер один в стране, но после Татарии. В Сибири живут потомки людей, отправленные сюда в ссылку - начиная с эстонцев, декабристов, заканчивая кем угодно. Это были люди, которые умели и хотели трудиться. Сибирь, по моему мнению, - это самый правильный край в смысле населения, проживающего здесь, и сельской архитектуре.

- Если вы говорите, что ваша прежняя музыка - это ширпотреб, то какие темы волнуют вас сейчас ?
- Я ничего не придумываю нового со времен Адама и Евы. Вообще никто из поэтов и писателей не придумывает ничего нового. А о чем они пишут? О вечности, любви, ненависти, страхе, спорте, мужестве, храбрости и так далее. Ничего нового, просто каждый уразумеет это в силу своего понятия. Ну мне сегодня, честно говоря, надоело писать блатную тему. Я к ней уважительно отношусь - это же песня неволи, каторжная, не подцензурная. Но сегодня - это ширпотреб,  включаешь телевизионный ящик, а там все с фиксами и распальцовками. Мне это противно. Потому что для меня блатная песня - это душа, душа людей, которые по 15, 20 и более лет живут в экстремальных условиях. Это не только вертухай, вышки, автоматы. Это их жизнь. Точно так же,  как и военная тема. В ней только две краски - это красная и черная, кровь и смерть. Где родился Вася Теркин? На самой кровопролитной войне. Потому что на любой войне есть место шутке, любви и многому другому. Война - это жизнь в экстремальных военных условиях. Надо писать о жизни и о многих других вещах. Повторю, никто ничего нового не придумывал со времен Адама и Евы. Но я пишу сегодня другим музыкальным языком. Мне сейчас более интерес старый рок-н-ролл, рок-музыка. А не просто три аккорда или эти налепленные клипы наших поп-звезд.

- Кто становится героями ваших новых песен, вашего нового направления?
- Мы с вами.

- Тогда, может, в основу песен легла если не личная, то какая-либо другая история?
- А у нас все с вами личное. Мы с вами едем в метро иногда. Я реже, вы чаще, наверное.

Журналисты улыбаются и сообщают Александру, что у нас в городе нет метро.

- А у вас нет в Омске метро? Ну скоро построят.

После это фразы зал буквально «взорвался» смехом: «Мы бы вам сейчас рассказали про наше метро, но тогда мы здесь надолго задержимся».

- В любой моей песне есть личное, а также есть общественное, нахватанное. Поэт - это не тот, кто пишет, а тот, кто видит и слышит. Надо вовремя и правильно увидеть и услышать. И изложить... Что в Омске нет метро - вот я сегодня это услышал. (смеется)

- Напишите об это песню.
- «А в Омске нет метро» - будет вот такая песня. Или «Все хорошо у нас в стране, а в Омске нет метро».

Все вновь рассмеялись.

- Кого вы можете назвать своими настоящими друзьями? В частности, выступающий у нас в городе Сергей Трофимов почти перед каждой песней упоминал вас в качестве друга.
- Сережа - мой воспитанник. Он не является моим другом, во-первых, в силу возраста, во-вторых, друзья - это очень штучно. Сначала идут знакомые, затем приятели, товарищи и только потом друзья. Вот Сережа - это мой младший товарищ. А именно друзей - если на одной руке хватит пальцев, то это много. Друг - он один, два. Три - уже много.

- А кто тогда ваши настоящие друзья?
- Прежде всего, это Борис Громов - мой самый близкий друг, моя жизнь и идеал, настоящий мужчина в хорошем понимании этого слова. Мужчина - это ведь не накаченные мышцы. И сегодняшние мачо - это очень смешно. Еще мой друг - Иосиф Кобзон. Феликс - врач скорой помощи, с которым я учился еще в институте. Обычно все друзья у человека остаются с детства. Тех, что мы приобрели с возрастом - очень мало.

- А что вы вкладываете в понятие «мужчина»?
- Ну сидит, например, такой толстый, неказистый, еле ноги передвигает и всех обыгрывает в шахматы на планете Земля. Приносит деньги себе, семье, славу стране и всем окружающим. Это мужчина. Или идет по пляжу петух такой, вообще ничего не может, но у него гора мышц, и он весь из себя крутой. Полный ноль.

- Вы как дипломированный врач-терапевт, какой бы могли поставить диагноз российской эстраде?
- Знаете, я с возрастом перестал ставить диагнозы, неловко как-то. Мудрее что ли стал. Но это абсолютно подражательная история. Ну сколько рэперов стоит в Гарлеме ( Harlem - район в северной части нью-йоркского округа Манхэттена - ред.), по десять штук на каждом углу, круче, чем наши «номер один». Ну не может тамбовский парень быть рэпером. Как бы он там не делал свои «оу-оу-оу». Смехота. Не могут четыре оренбургских парня быть «Бэкстрит Бойз». Да и Майкл Джексон танцевать гопак не может, потому что его танцуют на Украине. Поэтому все куплено и все - подражательство, здесь же крики «Вперед, Россия. Ура, Россия. Мы русские». И при этом я вижу магазин, на котором написано русскими буквами «Мюзик» или «Айс крим». Вот эта вся ваша советская эстрада. Это не значит, что она не может быть международной. Есть замечательная Ира Аллегрова со своей харизмой, своим лицом, духом, Алла Борисовна Пугачева. Есть Филипп Бедросович Киркоров - его можно любить и можно не любить, но он хороший артист. А все остальное - плюс, минус. Я не люблю подражателей, я люблю личностей на эстраде. Леву Лещенко, Валерия Яковлевича Леонтьева - блестящий артист, просто блестящий. В своем возрасте демонстрирует замечательную вокальную и физическую, да и любую другую форму. Люблю Андрюшу Макаревича, Славу Бутусова. А вот это «оу-оу» смешно мне.

- Александр, вы в начале нулевых были депутатом Государственной Думы. Если бы вам сейчас выпала такая же возможность, то что бы вы изменили в стране?
- Ну вы понимаете, какой вопрос мне задали? Я на него могу отвечать сутки. И не ответить. Во-первых, я вряд ли бы пошел сегодня в Думу. Я тогда-то шел без всяких ложных иллюзий, понимая, что меня туда тянут паровозом. Я нормальный наивный художник и у меня тогда была светлая вера, что я смогу чем-то помочь питерским людям. Моя вера пошатнулась, но опыт жизненный я получил. И сейчас бы туда точно не пошел.

- А как вы относитесь к российскому футболу?  И, в частности, к игре нашей сборной?
- Плохо. Я не вижу сегодня российского футбола. Также, как и английского и французского. Сегодня есть мировой футбол, бизнес. Мы вообще давно закончили со спортом, не только с футболом. А поскольку мы со спортом закончили, то хотя бы бизнес надо вести правильно. Так, как его ведут «Барселона», «Манчестер Юнайтед». Должны быть фарм-клубы, детские школы. Надо вкладывать в своих игроков. Не покупать десять негров и двадцать итальянских тренеров - дай бог им здоровья, они хорошие пацаны, я ничего против них не имею, но моего русского футбола нет. Моего питерского футбола нет, он уже кончился давно. Никогда Халк (бразильский игрок питерского «Зенита» - ред.) не будет играть за «Зенит», так как за него играл Бурчалкин Лева (советский футболист - ред.). Но если вы берете Халка, тогда требуйте с него, подбирайте ему  пару-тройку серьезных людей. Бизнес должен правильно вестись, а не быть пустой тратой денег. А так, ну вышли сейчас, слава тебе, Господи, из группы «на зубах» - еле-еле душа в теле.

- Читаете ли вы современную литературу?
- Мало. Во-первых, потому что времени нет, и, во-вторых, мало чего мне подкидывают интересного. Женские романы вообще не читаю. Стрелялки там разные тоже. Зато перечитываю много классики, сейчас - Чехова. Лучше Антона Павловича вообще никого нет. Еще очень люблю Тургенева, Диккенса. Но Чехова больше всех , наверное, потому что он доктор .

- И все же, на данный момент к какому жанру вы себя относите?
- Розенбаум. Я всегда об этом говорю, не потому что я выделываюсь, выпендриваюсь или говорю, что я крутой,  нет. Просто вы меня не втисните не в один жанр. «Вальс-бостон» - это джазовая композиция. Казачьи песни - это фольклорная стилизация. Есть симфоническая музыка, есть блатняк и так далее. Я всеядный, как-то так получилось.

Текст: Сергей Кориков
Фото: Сергей Кориков