– Светлана, представлять Россию на популярном песенном конкурсе будет певица Юлия Самойлова из Ухты. Вы известны в Омске, как хореограф, руководитель студии восточных танцев «Файруз» и  индийских – «Санам». И вдруг выяснилось, что Юлия – ваша ученица... Как так?

– Да, я работаю уже много лет в Омске, но до танцев у меня была другая жизнь – успешного преподавателя эстрадного вокала во Дворце Пионеров г. Ухты. Там я после музучилища основала в 1999-м году студию «Юность», вокально-хоровую, которая превратилась в эстрадную через пару лет – дети хотели петь современные песни. Я отбирала лучшие вокальные материалы. По республике на конкурсах заняли всё, что можно было занять. И я сейчас хорошо это осознаю, (на зарплате хоровика, 6800 руб) несла огромную нагрузку. Такую, что сорвала голос и на пару лет взяла паузу. Я его перетрудила, возникла хроническая усталость связок. Как в песне – «Я раздала свой голос другим». Сейчас  не преподаю вокал, потому что серьёзно влюбилась в танцы, которыми горела с юности и занималась урывками... Теперь – это мой путь. Вокалу отдано больше 25 лет, я там всё себе уже доказала (достижения Юли и остальных учениц-вокалисток тому приятное подтверждение). Продолжаю петь для удовольствия в своих же концертах.

Нагрузка была огромной ещё и потому, что тогда мне никак не позволяло начальство перейти от количества к качеству. Я хотела сделать вокальную студию и заниматься с каждым отдельно, а им по документам нужен был хор: численность, нужность Дома Пионеров (тогда кто только не пытался его закрыть из-за нерентабельности!), поэтому по документам у меня был «хор», а занималась я с каждым «хористом» отдельно – пахала! 27 человек и у каждого было в среднем по 10 песен в год. (Не могла я петь годами одно и то же, как теперь не могу и танцевать годами одно и то же... Для меня это творческий застой!) Итого 270 песен. Обучение по вокалу основано  во многом на имитации – подражании,т.е. педагог должен часто петь вместе с учеником, помогая его голосу. Соответственно, сколько работали в таком режиме мои связки – не вокалистам представить трудно.
Это ужасная сторона бюджетных учереждений. Поэтому я вышла из этой системы,чему очень рада. Теперь, как ИП, я сама определяю себе нагрузку и работаю только с теми, с кем мне интересно работать.

– Юлия родилась здоровым ребенком, но после одной из прививок перестала вставать на ножки. К вам она попала  в коляске? В инвалидной, в смысле... Вы же ее первый и единственный в детстве педагог. Как рассмотрели ее талант?

– Юлия пришла ко мне в 2002-м году, прозанималась 3 года, вплоть до моего отъезда из Ухты в Омск... На начальном этапе первые три года – важнейший этап: раскрывается и ставится голос. В музыкалных училищах это базовый курс. 4-й год – это уже оттачивание приобретённого мастерства. Поэтому «готовеньких», с базой уже, учеников взять проще, ибо легче достигается результат. Я практически всегда начинала с нуля.
 Привела Юлю ко мне замдиректора Г.В. Коблик, робко попросила – может посмотрите девочку, она поёт, но никто её брать не хочет... Так просили жалостно... Юля уже была в инвалидном кресле. Я прослушала её и поняла – можно работать.Тем более, что была активная вовлечённость родителей, а это очень важно.У её родителей была ВЕРА в своего ребёнка. Они верили, что из её детского увлечения во внеклассном кружке, может получиться что-то серьёзное. И делали всё, чтобы это случилось.

– Певцом все же  рождаются или становятся? Многие обыватели уверены, что петь – в этом нет ничего сложного. Ну дал бог тебе голос и слух – вот радует других, если хочет. Но зачем тогда педагоги, годы упорного труда?

– Мы с Юлей раскачали дыхание, через пару лет выработали металличность голоса, расширили диапазон, выработали координацию между голосом и слухом, ибо интонация сначала «плавала». Была вокальная методика Олега Истомина, уникальная и эффективная. Эти упражнения при правильном пользовании могут «раскачать» голос и слух любому. Занималась с ней в студии и на дому, писала ей фонограммы, статьи о ней, делала сольники, возила на конкурсы. Была проведена громадная работа. У неё за три года был развит неплохой диапазон – 2,5 октавы.
 Задатки нужны без сомнения, в том числе и физиологические. Когда я прослушивала Юлю, то отметила себе, что хоть девушка и сидит, но родители у неё оба высоченные, шея – длинная, соответственно и голосовые связки тоже. А это важно. Вообще для вокала чем человек крупней, тем лучше (смеется), потому что есть чему резонировать! Взять Монцерат Кабалье или Паваротти... Ну, конечно, я утрирую, тщедушные певцы сейчас чуть ли не рулят. При современном развитии технологии обработки звука/голоса вообще стало неважно, сколько труда вложено, как долго ты шёл к этому, есть ли слух, в конце концов... Труд вокалиста обесценился. Поэтому многие считают , что петь – это легко. Это совершенно нелегко, если делать это серьёзно.   

– Можете дать  родителям совет, как «воспитать гения», если увидели искорку таланта в своем чаде, а данном случае, вокальные данные. Что им предпринять?

– Я  считаю, что детей надо максимально поддерживать в творчестве и раскрывать всеми силами их потенциал. Нет бездарных детей. Есть бездарные взрослые, которые внушили это детям.  

– Почему, несмотря на занятия со специалистами,успешные выступления у себя «в глубинке» многие способные вокалисты не делают карьеру, а лишь прозябают в клубах  караоке, когда тянет попеть... В лучшем случае – выступают в местных ресторанах. В шоу-бизнес сложно пробиться, много интриг?

– Ну во-первых, на это нужны вложения. Не у всех есть финансовые возможности бросить всё и уехать таскаться по кастингам, жить в гостиницах/на квартирах, и много чего ещё. Во-вторых, а почему в шоу-бизе – это успех, а в своём городе – прозябание? Это ещё как посмотреть. Москва как огромный желудок, засасывает всё самое лучшее на время... Громкие проекты... Где оно всё теперь?
В-третьих, есть ещё приоритеты. Далеко не все озабочены большой славой. И потом, люди на периферии – они что, менее достойны хороших выступлений? Я всегда говорила и буду говорить своим ученикам: неважно, где ты выступаешь – в Кремле или на сцене старенького ДК. Потому что это Сцена. И люди, которые внизу – они доверяют тебе, значит надо светить.

Как солнце. Оно освещает и горные вершины, и неприметные перелески. И везде – свет, а это главная задача. Не набрать толпы поклонников, не нахапать известности. Это – пыль... Достойная задача для любого Артиста – сделать мир вокруг себя хоть чуточку светлее и радостнее.

– Когда узнали, что Юлия заняла 2 место в проекте Аллы Пугачевой «Фактор А» в 2013 году и Примадонна отметила ее премией «Золотая звезда Аллы», знаком своего личного признания, было какое то чувство гордости, сопричастности?

– Ну конечно, я была рада и горда. Правда, Юлия со мной не связалась, видимо – не до этого было... Когда я покинула Ухту, скорее всего, у неё было ощущение, что я её «бросила», хотя мой переезд был связан с личными причинами. В общем, несмотря на какие-то «трения и тараканы», которые безусловно есть у всех творческих людей – я безумно горжусь Юлькой. То, что они с мамой  прошли – не дай Бог никому. Так что это реальные Достижения. Они сделали невозможное.

– Светлана, вы были успешным преподавателем эстрадного вокала, у вас одно из образований – дирижер, кажется? Вы и сами хорошо поете, почему вдруг произошел такой крен в танцы? Сейчас не совмещаете эти два направления?

– Я окончила Кировское училище искусств по классу хорового дирижирования. Сама метила сначала в вокалисты, но в тот год набор был уже закрыт, и я поступила на ДХО. И не пожалела. Вместо одной профессии я получила шесть! В том числе и руководитель творческого коллектива/студии. Навыки дирижёра мне стали огромным подспорьем и в преподавании хореографии. Балетмейстер – он тоже дирижёр, а танцоры  его «инструменты». И их надо настроить и заставить звучать слаженно и гармонично. При этом очень часто эти «инструменты» поступают ко мне в запущенном состоянии и всегда радостно видеть, как начинают потом сверкать и звучать в полную силу, набирать навыки и раскрываться люди, которые «никогда не танцевали», которые считали себя «всю жизнь неспособными»...  Это такое огромное счастье – достижения учеников! И понимание причастности. И таинство сотворчества. А когда ещё и ученик это тоже осознаёт – это уже такой союз, который на всю жизнь.

Совмещать в одном концерте и вокал и танцы практически невозможно – во время танцев сбивается дыхание, сушатся голосовые связки. Поэтому я если пою, то не танцую, если танцую – то петь сложно, либо надо делать паузу на определённое количество номеров, для восстановления дыхания и влажности голосовых связок. А у меня в сольных концертов бывает до 10 выходов, сольно и в группе, какой там вокал, только огромная самоотдача на сцене и рекорды по скорости переодевания за кулисами.

Кстати, 29 апреля по случаю десятилетнего юбилея студии, мы будем давать большой, красочный и очень насыщенный концерт. (Там я как раз буду и танцевать, и петь.) Но чаще  стараюсь организовывать  благотворительные. В прошлом году мы помогли четырем малышам собрать деньги на операции.

– Вопрос деликатный: некоторые танцевальные студии (возможно и вокальные) отбирают себе учеников по внешним данным. Чтоб все как на подбор. Ваши студии прославились еще и тем, что успехов добиваются люди разного возраста, комплекции, даже  с ограниченными возможностями... Это один из ваших принципов или, скажем, коммерческая необходимость?

– Я всех учеников беру в свою жизнь. Я прикипаю к ним. Как-то так. Скажу без ложной скромности, все, даже кто у меня всего-то ничего занимался, твердят, что эти годы были лучшими в их жизни, что я у них – навсегда, постоянно пишут, благодарят, потому что с течением времени только осознали, что такое неравнодушный, горящий любовью к делу преподаватель. Мы общаемся, конечно не плотно, у всех уже своя жизни и свои дети... Но меня не забывают! И это счастье. Для меня ученики – не клиенты (об этом я говорила, когда рассказывала про работу во Дворце Пионеров Ухты), а в первую очередь сотворцы. Мне интересно и радостно раскрывать людей. Часто ко мне приходят те, кого «никуда не взяли». Когда такие дети и взрослые потом занимают места на конкурсах, я понимаю, что невозможное возможно.
Каждый имеет право на счастье танцевать. У нас и без того очень неустроенная, жёсткая, полная конкуренции жизнь. В своей студии я стараюсь создать такой островок счастья, где каждый может реализоваться, в той мере, на которую способен.

– У вас в студии занимаются иногда даже мамы со своими дочками и бабушки с внучками. К кому найти подход легче – к детям или взрослым? Петь и танцевать начинать никогда не поздно, или, важно, не упустить это в детстве?

– Никогда ничего не поздно начинать. От педагога зависит, как он раскроет потенциал ученика. Даже совсем неспособных людей можно раскрыть – да, для мировой хореографии это пройдёт незамеченным. А для самооценки женщины или девочки, её судьбы, её счастливости – это огромный вклад. Конечно, куда легче работать с молодыми, гибкими, красивыми ,музыкальными, способными! Но я сама когда-то была неуклюжим очкариком-книгочеем. И ни за что не поверила бы, что не просто стану танцором – а буду ещё и преподавать! И у меня будет одна из лучших школ в городе! Неисповедимы пути...

– Ваш супруг – тоже преподаватель танцев, правда, кавказских. Одни говорят, чтобы слаженно жить в браке, должны притянуться разные полюса. Другие талдычат про сходство интересов. А вы как считаете?

– Я тоже буду «талдычить» про сходство (улыбается). Потому что когда «в одной упряжке» (а именно отсюда слово «супружество») – тогда всё чётко, слаженно, есть понимание, и такой союз продуктивен и эффективен. И интересен.

– Если б вы были в комиссии, отбирающей исполнителей на «Евровидение», кого бы сами еще порекомендовали?

–Если честно, никого.Не вдохновляет сам конкурс. Он выродился в соревнование фриков. Кого там только не было. Геи, лгбт, дауны. Кончита Вурст. Многие песенки – в три ноты, которые «не цепляют»... Это деградация. К тому же – это ещё и конкурс толерастии. Участие в нём  сомнительное достижение, тем более если с бездарной песней, уж простите за прямоту. Но если хочется прославиться – самое то.
Юлины победы на «Факторе» для меня были куда значимее, чем вот «это». Но каждый сам делает свой выбор, в любом случае, я за неё переживаю, и безумно горжусь ею!