Вчера известный тележурналист встретился не только с омскими випами, но и со студентами.



Издательский дом «Проспект», уже не первый год «балующийся» приглашением звезд российской прессы первой величины (так, на прошлогодний юбилей журнала Chief Time приезжал Владимир Познер), в этом году привез, пожалуй, самого яркого российского тележурналиста – знаменитого Леонида Парфенова. На творческий вечер в «Пятом театре» смогли попасть лишь клиенты и покупатели рекламы в журнале Chief Time, а также те, кому это удовольствие оказалось по карману: входной билет стоил порядка 4-5 тысяч. Но больше всего повезло студентам ОмГУ им.Ф.М. Достоевского: пообщаться со знаменитостью они смогли бесплатно. Перед выступлением в «Пятом театре» Парфенов выступил в первом корпусе госуниверситета. За то ограниченное время, которое ему было выделено, тележурналист со скоростью 200 слов в минуту успел поделиться своими мыслями о государстве, политике и журналистике:

– Сегодня я безработный индивидуальный предприниматель. Выпускаю в год книгу и фильм. Первый цикл передач «Намедни» был создан еще тогда, когда казалось, что советский строй уже уходит и хотелось понять, отчего мы такие какие-то «косые» из той эпохи вышли. В середине 2000-х годов стало понятно, что к этой теме пора возвращаться: никуда союз пока не ушел.

– Мы живем в эпоху ренессанса советской античности. Это единственное прошлое, которое воспринимается как наше. В массе своей россияне полусоветские: служат в армии, лечатся в больнице, получают образование, грезят о загранице, продают углеводороды, выбирают власть, смотрят телевизор, болеют за сборные – их жизнь до сих пор построена на советском принципе взаимоотнощений между гражданином и государством. О том, что бывает по-другому, мало кто задумывается. Русские не видят отличий, скажем, между Александром I и Александром III (хотя это абсолютно разные правители), зато о Сталине до сих пор спорят. И то, кем для вас является советский вождь, эффективным менеджером или тираном, служит формой идентификации и поныне.

– У меня советское высшее гуманитарное образование, то есть - никакое. Возьмите вкладыши в советский диплом: «научный коммунизм», «история КПСС», «теория и практика советской партийной журналистики». Разве это науки? Так, чушь собачья.

– Мы приходили в эту советскую журналистику, чтобы писать не новости, а старости. Когда в редакции знают, что в таких случаях надо писать: посевная, встреча в Кремле, заготовка кормов и т.д. Всегда хотел писать по-другому и о другом, но мне говорили: «Когда будешь, как Песков старый и лысый, тогда и позволят медвежат описывать».



– Почему же тогда я пошел в эту профессию? Я был из тех, кто «не в той шубе рукава». Не умел, например, вбить гвоздь прямо в стенку, но нравилось складывать слова. В 13 лет на всесоюзном слете юных корреспондентов в «Артеке» я получил диплом «Пионерской правды» как победитель какого-то конкурса. После этого как честный мужчина не мог не жениться на журналистике.

– Журналистика – это все-таки сумма навыков, ремесло, а никакое не призвание. Главная наша цель – делать сущностное интересным. Нужное без «изюминки» быстро наскучит, а развлекательное без повода быстро рано или поздно надоест. Вообще журналистика – это профессия, в которой нет карьеры. Можно представить, что редакция будет возить тебя бизнес-классом и подавать к трапу BMW 7 серии. Но кто в это действительно поверит?

– Невозможно выключить в себе журналиста. Зачем-то всегда собираю информацию: на все обращаю внимание, читаю вывески, спрашиваю. Поэтому, когда куда-то еду и хочу отвлечься, стараюсь садиться на заднее сидение автомобиля и ни о чем не думать.

– Такое телевидение, как у нас, в Европе есть только в Белоруссии. Даже в Молдавии ситуация повеселее. И областные каналы заранее знают, что должны хвалить губернатора, а если вдруг и поругать, то по указке сверху. О том, что новости еще выбирают из соображений их важности и интереса для аудитории, никто и не помышляет.

– Не журналисты глупые, а общество. Если зритель готов смотреть Петросяна и в пятницу, и в субботу, и в воскресенье по «Первому» и «Второму», то его и будут показывать. Телеканалы пускают в эфир то, что набирает рейтинги. Когда-то было так, что между Максимом Галкиным 31 декабря и им же 1 января едва умещалось поздравление Путина.



– Власть привыкла рассматривать бюджет как собственный карман. А с чего вообще решено, что государственные затраты являются тратами чиновников? Это деньги налогоплательщиков, а стоящие у власти выступают лишь операторами их трат. Но расходует она их плохо. У нас миллиардные дороги через неделю в кювет съезжают. С чего она решила, что если она платит, то и музыку заказывает?

– Сегодня можно повесить что угодно и на кого угодно. У меня однажды были большие юридические проблемы лишь из-за того, что в документах отчество было написано и «Геннадьевич», и «Геннадиевич». Ничего с этим поделать не мог – закон есть закон. И то, что Навального не запрятали за решетку, намного лучше, чем бы его посадили. В гуманитарном смысле. А в политическом – это совершенно очевидная дискриминационная мера. Рассчитывать на то, что он бы остался, как Сердюков, полуобвиняемым или подозреваемым изначально не приходилось.

–Действительность часто намного интереснее, чем фантазии. Разве придумаешь, что русский, сын купца первой гильдии в Америке изобрел телевизор, а у него был черный повар, которого этот самый новатор научил варить рябиновку? Проще найти источник, чем придумывать. Если пытливо ищешь, то результат всегда превзойдет самые смелые ожидания.

Мария Васькова
Фото: газета «Омский университет»