Плисецкая - полюс магии

Совсем недавно ушла из жизни выдающаяся балерина, народная артистка СССР Майя Плисецкая. Безгранично талантливая и великая женщина, которая - как же нам повезло! - была нашей современницей. В память о ней - крошечные фрагменты к ее легендарному портрету. Светлого вам пути, Майя Михайловна!

«И после смерти гореть». Майя Михайловна Плисецкая скончалась 2 мая 2015 года в Мюнхене на 90-м году жизни от обширного инфаркта миокарда. Могилы ее матери и родственников – на Новодевичьем кладбище. Воля умершей такова: когда настанет печальный час и из жизни уйдет ее муж, композитор Родион Щедрин, соединить воедино их прах и развеять его над Россией. Никаких речей и пышных прощаний… Особенной Плисецкая была не только в танце. Балет научил ее выносливости, прямолинейности и бесстрашию.
Она уже – и навсегда – символ российской культуры. Ее биография – легенда, ее именем названа планета, ее манера танца – канон, недостижимая вершина.

«Майя, наденьте юбку, прикройте голые ляжки!» Насто­ящим балетным прорывом в 1967 году стал спектакль «Кармен-сюита». Поставил его великий кубинец Альберто Алонсо. Получилось так смело, что публика на первом спектакле не очень-то его и поняла. Ведь ждали чего-то в стиле «Дон Кихота» – красивые пачки, веселые танцы. А тут разговор о свободе, любви, о власти. Министр культуры Фурцева второй спектакль запретила за излишнюю сексуальность.

Спас балет муж Майи Михайловны Родион Щедрин. Сообщил Екатерине Алексеевне Фурцевой, что в Доме композиторов заказан банкет, все оповещены и аванс внесен: «Иначе «Голос Америки» раструбит на весь свет!». Фурцева согласилась, но с условием: «Поддержки убрать, любовное адажио сократить, поменять костюмы. Майя, наденьте юбку! Прикройте голые ляжки. Это сцена Большого!». Финал любовного адажио Плисецкая показала лишь через несколько лет.
Фурцева называла Плисецкую «предательницей классического балета». И предостерегла: мол, «Кармен» умрет. На что балерина ответила: «Кармен умрет тогда, когда умру я». В последние годы она замечала: «Сейчас я уже могу сказать, что я умру, а Кармен – нет...»

Обнажать душу, но не тело. Плисецкая с детства мечтала стать актрисой и блистательно сыграла княгиню Бетси Тверскую в фильме «Анна Каренина». Кроме того, она была первой советской балериной, которой предлагали сняться с голой грудью: режиссер Вера Строева ставила фильм «Хованщина» и мечтала видеть Майю топлесс в «красивом розовом свете». Но прима отказалась.

Гламурный символ советского балета. В то время, когда советские женщины должны были в едином порыве наряжаться в веселенький ситчик, Плисецкая поражала экстравагантностью. Она первой среди советских балерин начала привозить из зарубежных гастролей эластичные купальники для занятий и чемоданы роскошных тканей для пачек. Как-то Коко Шанель, пригласив балерину в свой модный дом, предложила на выбор любой наряд из коллекции. Костюмы для нее создавали Ив Сен-Лоран и Жан-Поль Готье.

«Лебединая верность». Перед постановкой «Лебединого озера» Плисецкая ходила в зоопарк и часами наблюдала за движением крыльев птиц. Иностранцы после представления подходили к Одетте-Плисецкой и трогали предплечья. Не верили, что в ее руках есть кости... Придирчивые парижские критики писали, что танцует она «не по-человечески».
Впервые станцевала «Умирающего лебедя» Майя в 14 лет. Поставила его для нее тетка, Суламифь Мессерер, которая вспоминала: «Несмотря на исключительно выразительное лицо Майи, я поставила ей выход спиной к публике, дабы отвлечь внимание от невыигрышных стоп и сосредоточить его на Майиных руках и шее…».

Бесчисленные варианты этой миниатюры в исполнении Плисецкой на протяжении шести десятилетий видели во всех концах мира. Она танцевала ее под аккомпанемент виолончели Мсти­слава Ростроповича и в сопровождении голоса Монсеррат Кабалье. Плисецкая сама подсчитала, что «Лебединое озеро» станцевала ровно 800 раз, но вот количество исполненных «Лебедей» учету не поддается: «Может, 50 тысяч, а может, и все сто тысяч раз».

Любовь всей ее жизни. Плисецкая дружила с музой и возлюбленной Владимира Маяковского Лилей Брик. Именно в ее доме в 1955 году Майя познакомилась с Родионом Щедриным. Балерина и композитор поначалу не очень заинтересовались друг другом: Плисецкая была на семь лет старше. А в итоге прожили в браке более полувека, став, по их собственному признанию, «единым целым». Родион Щедрин всегда сопровождал Майю Плисецкую во время гастролей. И даже свою помаду балерина хранила в кармане пиджака супруга: сама все теряла, а муж постоянно находился рядом.

«Танцевать или детей нянчить? Выбрала первое». У Майи Плисецкой и Родиона Щедрина не было детей. Балерина не скрывала, что предпочла карьеру радостям материнства. «Появились все признаки, что забеременела. Родить? И расстаться с балетом? Танцевать или детей нянчить? Выбрала первое. Щедрин без восторга, но согласился». Говорят, Плисецкая не жалела о своем решении, потому что «детей с семьями много, а Майя Плисецкая одна».

Дом за горизонтом. Последнюю часть своей жизни Майя Плисецкая вместе с мужем и, по сути, ради него жила в Мюнхене. Но когда ее спрашивали: «Где ваш дом?», отвечала: «Дом – дома, в Москве». А на вопрос о лучшей сцене ее жизни неизменно говорила: «Большой. И только Большой».

Палки в колеса. Неизменное уважение и преклонение перед талантом Плисецкой – и все же не без «подножек»… В России запрещали ее балеты (Юрий Григорович – «Болеро», Екатерина Фурцева – «Кармен»), писали доносы, ставили прослушку, не выпускали за границу. В первый раз ее выпустил Хрущев, в Америку. А когда она вернулась, от радости и в благодарность дал звание Народной артистки СССР.

Спрашивали потом: почему она не уехала совсем? Ей, Майе Плисецкой, было «совестно перед людьми». Она давала слово и возвращалась. Несмотря на врожденное бунтарство (а может, и благодаря ему), несмотря на то, что отца, крупного хозяйственника, расстреляли, когда ей было 11, а мать-актрису угнали в лагерь для жен изменников. Майю удочерила ее тетя, солистка Большого Суламифь Мессерер – тем и спасла. Единственный раз Майя поставила свою подпись в обращении к власти в 66-м, в письме Брежневу против реабилитации Сталина.

Фаталистка. Плисецкая полагала, что человек рождается «готовым», поэтому считала воспитание великой вещью. «По большому счету, уйти чуть лучше, чем пришел, – это и есть задача и труд всей нашей жизни, – говорила она. И добавляла: – Редко, кстати, у кого получается».

«Меньше жрать!» Любым гастрономическим изыскам великая балерина предпочитала черный хлеб, намазанный сливочным маслом. А самым замечательным московским гостинцем, живя в Мюнхене, считала буханку бородинского и банку селедки, которую величала «селёдой». И пиво с сосисками любила всегда больше, чем любые сладости. При этом всегда могла похвастаться точеной фигурой – и со всеми делилась своим рецептом стройности: «Меньше жрать. Другого способа хорошо выглядеть человечество еще не придумало».

Заядлая болельщица. В Мюнхене Плисецкую с Щедриным всегда легче было встретить не в театре, а на стадионе. Они старались не пропускать ни одного футбольного матча. «Футбольные фанаты меня не знают, – признавалась Плисецкая. Она нашла то редкое место, где могла слиться с толпой таких же болельщиков. А спорт обожала всю свою жизнь. «Это восторг. Цивилизация тела», – считала она и называла футболистов современными гладиаторами. В советские годы болела за ЦСКА, а в своем заграничье отлично знала имена всех футболистов – и немецких, и российских.

«Не бриллианты же дарить!» Щедрин посвятил жене много балетов, в числе которых «Анна Каренина» и «Чайка». Сама Плисецкая, покинувшая сцену в 65 лет, говорила, что муж продлил ее сценическую карьеру на 25 лет. К каждому юбилею Родион Константинович дарил супруге свою музыку. «Не бриллианты же дарить!» – смеялись они. «У меня их нет и не надо, – говорила Майя Михайловна. – Зато однажды я сказала Славе Ростроповичу, что Родион подарил мне «Даму с собачкой». Он говорит: статуэтку? Я говорю: нет, балет!»

«Намного проще и обычнее, чем думают». Плисецкая – левша, всегда любила питательные кремы и, «густо ими намаза­вшись, обожала раскладывать на кухне пасьянсы». В Мюнхене семья снимала квартиру: как говаривали герои О'Генри, меблированные комнаты. Их это устраивало. Продукты покупали сами. «В жизни я намного проще и обычнее, чем люди думают, – объясняла великая балерина. С оговоркой: – Я не считаю, что я золото. Совсем нет. Какая есть… Хотите любите, хотите нет. Я не настаиваю ни на чем».

«Никаких «золотых нитей». Она до последних своих дней выглядела великолепно, не прибегая при этом к особым ухищрениям. «От морщин никуда не деться. Но молодящийся старичок или старушка – это смешно. Знаете, есть старый сад и новый сад. Но ухожен он или нет – это уже совсем другое дело. То же самое с лицом человека: всегда видно – ухожено оно или запущено».

Таланты и поклонники. Плисецкая сводила с ума не только знаменитых дизайнеров. В 1962 году она познакомилась с братом президента США Робертом Кеннеди. Вот кто дарил ей бриллианты!.. Кеннеди красиво ухаживал за русской примой, однако они так и остались друзьями.

Андрей Вознесенский: «В ее имени слышится плеск аплодисментов. Она рифмуется с плакучими лиственницами, с персидской сиренью, Елисейскими полями, с Пришествием. Есть полюса географические, температурные, магнитные. Плисецкая – полюс магии».

В 1971 году на Авиньонском фестивале Плисецкую познакомили с Пьером Карденом. «Я увидел ее в «Кармен» и влюбился с первого взгляда», – признавался кутюрье. Балерина стала его музой на десятилетия. Большую часть гардероба балерины занимали наряды от Кардена, который шил ей платья на глаз, без примерок. И она платила ему абсолютной преданностью. «Это он гениален, а не я однолюбка. Карден создал мои костюмы для театра и для кино – и это царские подарки!» – говорила Плисецкая. Эти костюмы фантастической красоты сейчас находятся в Бахрушинском музее в Москве.

Текст: Ярослава Свицкая. Фото: из сети интернет

«Бизнес-курс» №17 от 13.05.2015 г.