"Понятия не имею, как давать взятки"

 Жильцы судейского дома обвинили генерального директора компании «Трест №5» Бориса Медведева в том, что тот фактически возводит самовольную постройку. По словам строителя, за тридцать пять лет работы ему еще не приходилось отражать подобные удары в сторону своей репутации.

– Борис Иссаевич, утверждение, что репутация дороже денег – это для вас теорема или аксиома?
– Даже самый алчный бизнесмен скажет, что для него репутация дороже денег, хотя делами подтвердить это не сможет. Я могу доказать, что для меня репутация дороже. Никто в городе не может сказать, что я кого-то обманул или не выполнил свои обязательства перед банками, перед дольщиками или субподрядчиками. Дома мы сдаем в срок, жалоб от партнеров нет. Мне такой авторитет дороже денег. Я в строительстве работаю 35 лет, прошел путь от мастера до генерального директора, и для меня моральная сторона важнее материальной, хотя жители дома на Учебной и обвинили меня в алчности. Я отмываться не намерен. Конечно, я хочу получать прибыль, как еще работать?

– У вас были ситуации, когда репутация оказывалась под угрозой?
– Нет, я старался не доводить ситуации до такого – что дома, что на работе. Любые конфликты как-то разрешались без выноса сора из избы.

– А почему в этой ситуации вынесли? Я имею в виду ваше обращение в прессу.
– Так это не я вынес, я в этой ситуации просто защищался. Я очень близко принял ситуацию к сердцу и был шокирован, когда суд в качестве обеспечительных мер предписал приостановить строительство. Мне трудно оценивать действия суда, но мне кажется, что это было поспешно. Подобное в моей 35-летней практике впервые. Такая массированная и беспринципная атака. Представители жильцов, мягко говоря, лгали. То они говорят, что не знали о том, что будут слушания, то рассказывают, что мы вешали об этом объя­вления на подъездах. С таким упорством доказывать, что дважды два пять! Нельзя допускать такие заявления. Я читал статью Белослудцева (председатель ТСЖ дома на Учебной – прим. ред.) о том, что я подкупил главного архитектора города, мэра. Да за такое в суд подают! Мы зашли на территорию, где был частный сектор, она была в плане регенерации, мы расселили восемь семей. Участок мы купили, сделали всю документацию,­ ­выполнили все регламенты, учли все замечания экспертизы, теперь строим дом.

– Учитывая специфику строительного бизнеса, люди, глядя на успешного строителя, уверены, что он умеет договариваться в том числе и в кабинетах.
– Ничего подобного, вас кто-то ввел в заблуждение! Договариваться могут два партнера, но я не знаю, как получить разрешение, если у тебя нарушены нормы. Мы никогда ни о чем ни с одним чиновником не договаривались. Делали все, что положено. Да, от задумки до начала работы проходит полтора-два года. Но я не знаю другого способа.

– «Трест №5» строит много домов в центре...
– Потому что Медведев всех купил, видимо? Мы первые в городе начали строительство жилья бизнес-класса и зарекомендовали себя, потому что строим красиво, быстро и качественно. У нас много дипломов, мы не раз занимали первые места на городских архитектурных конкурсах. Поэтому, когда еще не было жестких регламентов получения площадок, к нам относились с приоритетом. Это и есть годами наработанная репутация. Мне не безразлично, что обо мне думают.

– А поступали ли вам когда-нибудь предложения, которые сулили большие деньги, но при этом угрожали разрушить годами зарабатываемую репутацию?
– Не поступали. Мы на протяжении последних 15-17 лет на подряде не работаем, у нас замкнутый цикл – сами заказчики, сами подрядчики. И я никому таких предложений не делал. Серьезно, я не знаю, что такое взятка, понятия не имею, как вообще это делается. С чиновниками я не встречаюсь, у нас деловая переписка. Конечно, из-за того, что я много лет работаю в Омске, я всех знаю, но при чем тут взятки? Только писать это не надо.

– Почему?
– Да потому что каждый может сказать, что он не давал взяток. Но меня просто покоробила статья Белослудцева. Он не меня унизил, он унизил тех людей, которым я, по его мнению, давал взятки.

– Не будете обращаться в суд по поводу защиты чести и достоинства?
– Нет. Собака лает, караван идет.



– Борис Иссаевич, истцы много между собой говорили о том, что если бы это был не ­Медведев, то никто бы не разрешил строить дом на этом месте. А как вы думаете, если бы это был не судейский дом, а обычный, как бы обернулось дело?
– Я уверен на сто процентов, что дело бы не рассматривалось в суде в течение трех месяцев.

– А у вас были ранее подобные конфликты с жильцами соседних с вашими стройками домов?
– Всегда были недовольные, но до суда никогда не доходило. Мы встречались с жителями, чем-то компенсировали неудобство – строили детские площадки, благоустраивали территорию. Недовольство всегда было и будет, пока строительство существует в городе. Но если оно не противоречит нормативам, нельзя основываться на мнении жителей. Юриспруденция как математика – не может быть двух мнений. Мы соблюли все законы. Если бы я что-то нарушил, суд бы это принял во внимание.

– Вы пытались решить конфликт мирным путем?
– Я предлагал в качестве компенсации сделать какое-то благоустройство двора, озеленение.

– А какие-то другие предложения по урегулированию проблемы поступали?
– Мне был звонок. Сказали, что крови никто не хочет, и если я отдам несколько квартир, вопрос будет решен.

– Какой была ваша реакция?
– А какая может быть реакция? Я не знаю, кто звонил и по чьему поручению. Может, это вообще провокация была. В любом случае это не вариант. Одно дело, если бы я судился с одним человеком, а так, против меня все жильцы. Мне что, каждому по квартире давать? И за что? Мне эта ситуация вообще непонятна. Когда мы начинали дом, то с Белослудцевым были в нормальных отношениях, он согласовал нам подключение коммуникаций к своему дому, мы помогли ему что-то там благоустроить.

– Как он мне объяснил, он не знал, что дом будет многоэтажным. Максимум шесть этажей.
– Что за бред? Как он мог этого не знать, если проект обсуждался на общественных слушаниях, где он сидел рядом с моим главным инженером. Согласовывал подключение он нам уже после общественных слушаний.

– Что еще вас удивило во время суда?
– Я не ожидал базарности, склочности, выкриков. Это дом, в котором живут интеллигентные люди, все истцы в зале – люди с высшим образованием, умные, квалифицированные руководители, юристы. И кричат такое. Почему судья позволял так себя вести?

– Возможно, они были очень расстроены тем, что новый дом закроет им солнце.
– Солнца меньше не будет. Их дом ориентирован строго с запада на восток по ходу движения солнца. Поэтому мой дом тени не создает. Экспертиза в первую очередь смотрит параметры по инсоляции.

– Хорошо, скажу по-другому. Сейчас эти люди выходят в свой двор и видят небо. А скоро будут выходить и вместо неба видеть много­этажку. Кому это понравится?
– Я согласен, что без моего дома их дому лучше. Но когда этот судейский дом строился, кто-то тоже был против, девятиэтажкам, например, он заслонил прекрасный вид на улицу Маршала Жукова. Но раз нормы позволяют, то разрешение на строительство выдают. По-другому никак, так идет застройка во всех крупных городах. Не нравится? Живи не в городе, а в чистом поле. Почему они мешают строить на моей собственной земле?

– По поводу земли также были обвинения в вашу сторону. В частности, жильцы возмущались тем, что вы ее купили не как организация, а как физическое лицо. При этом очень дешево и пользуясь своими связями.
– Какие связи? Я приехал к людям, живущим в трех частных домах, сказал, что мы бы хотели их расселить. Расселял я их больше года. Стоило мне это 20 миллионов! И при чем тут физическое лицо? Все договоры подписывал я как руководитель пятого треста и не скрывал, что хочу построить тут дом. Эти жильцы хоть представляют, как это сложно сделать? Я вот Ласточкино не могу до конца расселить, там владельцы двух домов хотят по 50 миллионов. У меня доходная часть 35 миллионов, как я могу только на расселение потратить 100? Предлагал каждому по две трехкомнатные квартиры и по два парковочных места. Они отказываются, считают, что Медведев даст больше. Не даст. И я ничего не могу сделать. А мне тут говорят об алчности. Не там ищете.

Текст: Юлия Стрельская. Фото: Ирина Губарева