Порно «для вечности»

Ильин: (Саше) Мне ваше лицо знакомо. Мы нигде не встречались?

Лобанова: Надеюсь, не на вашей съемочной площадке.

Ильин: Ни в коем случае. Это было очень давно. Когда мы снимали наши фильмы, вы были еще детьми.

Лобанова: И тогда вас бы точно посадили.

Ильин: Ну, я рассчитываю еще на такое смягчающее обстоятельство, как срок давности. (Смеется.)



Лобанова: А если серьезно, Александр, как вы решились снимать в Омске порно почти 20 лет назад?

Ильин: У меня есть школьный друг, между собой мы его называем Ури Рождественский. Он – личность очень творческая и буквально помешан на сексе. Мои личные ценности совсем другие – я считаю, что все это слишком интимно. Но он своим вдохновением меня заразил.

Александрова: Ну ладно – вы, а как насчет актеров?

Ильин: За их подбор как раз отвечал я. Мы дали объявления в газеты о том, что ищем девушек для съемки эротического клипа. Откликнулись очень многие, включая дам бальзаковского и далее возраста. Я встречался со всеми этими девушками, общался очень долго, ­постепенно их уговаривал. Для съемок первого клипа мне пришлось уговаривать актрису полгода. Попадались, конечно, и меркантильные особы. Тогда была тотальная бедность, и они надеялись таким образом подзаработать. Но мы были хитрее – говорили, что снимаем всего лишь кинопробы для спонсоров, а съемка настоящего клипа будет позже.

Александрова: И денег они так и не увидели. А что насчет актеров-мужчин?

Ильин: В съемках принимали участие наши приятели. Они были рады уже одному интимному общению.



Лобанова: А как вы потом реализовывали свой продукт?

Ильин: Мы снимали эти фильмы исключительно «для вечности». А деньги зарабатывали съемкой свадеб, это было очень выгодно в то время.

Лобанова: То есть свадьбу – за деньги, а то, что после свадьбы, – для души?

Ильин: Изредка снимали «под заказ» для бандитов, чиновников.

Александрова: Это как? Они выбирали сюжет и актеров?

Ильин: Нет, они просто хотели чего-то нашего, местного. В то время порно было только немецким, и оно, видимо, порядком поднадоело. Они были очень сексуально озабочены, и при их достатке такая прихоть не была проблемой. К тому же мы заражали их своим вдохновением.
Я вообще считаю, что наши фильмы – это шедевры. Как «Джоконда» Леонардо да Винчи: ведь когда он ее писал, не думал, что когда-то она будет в Лувре и за ее просмотр будут брать 100 евро. Ему кто-то просто привел женщину, одну из многих, чтобы сделать портрет. Потом уже кто-то решил, что это гениально, и это стало достоянием общественности.

Лобанова: Почему вы считаете свои творения гениальными? Потому что вы вложили в них душу?



Ильин: Ури этим жил. Он как вулкан эротических сочинений. Мы показывали не столько сексуальный акт, сколько кусочек девяностых. Притом там во всем сарказм: один из первых фильмов – «Турбулентный поток» – о том, как студент сдавал экзамен, и это чистая карикатура на тогдашнюю систему образования.

Александрова: Претензия на остросоциальную тематику?

Ильин: Это как документальное кино. Мне, кстати, до сих пор непонятно, почему демонстрация убийств, сцен насилия по ТВ – самое обычное дело, а вот смотреть, как люди участвуют в процессе зарождения людей, нельзя. Брачные игры животных можно увидеть в фильмах о природе. Брачные игры людей можно увидеть только в ночное время, и то с множеством ограничений.

Лобанова: А как вы выбирали места для съемки?

Ильин: У нас все происходило спонтанно, мы могли снять это где угодно – в квартире, на даче, на улице. Кое-что было снято в учреждениях, и мне за это очень стыдно.

Александрова: Почему стыдно?

Ильин: Ну, вы сами потом посмотрите на видео, в КАКИХ учреждениях.

Лобанова: Стол мэра?

Ильин: Стол мэра был уже потом. (Смеется.)

Лобанова: Вы не думали, что могли бы много денег заработать в этой индустрии?

Ильин: Я был одно время очень обеспеченным человеком, пока не потерял свой бизнес (Александр был совладельцем компании «Линия архитектуры» – «МС²»), и понял, что для меня это неважно. Однако мои друзья заработали на этом миллионы долларов. Один из них создал целую порноиндустрию в интернете, и недавно американцы купили у него все проекты за 5 млн. долларов.



Александрова: Как вы относитесь к мнению о том, что порно плохо влия­ет на мужскую потенцию?

Ильин: Я могу говорить только о себе. Свой первый сексуальный опыт я приобрел в 20 лет и следующие лет 10 занимался этим делом постоянно, так, что из ушей дым валил. А когда мне исполнилось 40, я понял, что слишком сильно этим жил. И подумал: а можно ли без этого прожить вообще? И вот уже два года мне это отлично удается. Половые различия слишком сильно влияют на людей и мешают общению, всегда проскальзывает сексуальный подтекст. Я хочу избавиться от этого и смотреть на мир немного «по-детски».

Лобанова: Вы – асексуал?!

Ильин: Думаю, что нет. Я экспериментатор, и это мой очередной эксперимент. Больше 20 лет я вегетарианец. Но считаю, что мясо иногда есть полезно – потому что в нем есть много нужных микроэлементов. Поэтому по праздникам я ем шашлыки.  Или, например, видите – у меня волосы светлые на концах. Это не оттого, что я их обесцветил, они так выцвели во время купания в море. Также в определенный момент я решил перестать что-либо делать со своим телом (только поддерживаю гигиену немного): мне стало интересно, каким рисует меня природа.

Александрова: Ваша жизнь определенно богата экспериментами...

Ильин: Поэтому, понимаете, тема порнографии для меня была как капля во всей огромной Вселенной.

Лобанова: А как сейчас с этим обстоят дела в Омске?

Ильин: В омском болоте все умирает. Даже ТВ уже занимается одной ретрансляцией. А в современном порно меня захватывает не столько акт, сколько интерьер – он стал заметно лучше! И качество ремонта. (Смеется). Прошла мода на волосяной покров, мускулистых героев. Сейчас актеры стали более хрупкие, все чаще татуированные и украшенные какими-то висюлечками. Некоторые мои знакомые студенты снимают свое «домашнее» кино и сливают его в интернет – это их способ заработать лишние 50 долларов, и они этого не стесняются. Но в целом – омский порнобомонд по-прежнему занимается этим исключительно для души.

Фото: Ирина Губарева