Александр Артемов: «Лимит конфликтов в Омской области исчерпан»

Лидер омских единороссов Александр Артемов дал первое официальное интервью «Бизнес-курсу», в котором рассказал о своей репутации и своих же сомнениях по поводу того, нужно ли ею управлять.



– Александр Васильевич, хочется вспомнить, как в 2007 году на брифинге сразу после вашего избрания секретарем политсовета «Единой России» вы сказали, что отношения со СМИ станут более открытыми. Чтобы появилось на свет это интервью, понадобилось почти шесть лет. Закрытость – это особенность системы или ваша персональная установка?
 – Я бы не стал называть систему закрытой. В последние годы, наоборот, партия двигается в направлении открытости. Яркий пример – праймериз. Ни одна другая партия не может похвастаться таким количеством «пищи», которую благодаря праймериз получили вы, журналисты. Конечно, есть вещи, которые ни одна партия не станет выносить на общее обозрение.
Меня тоже трудно обвинить в закрытости. В случае необходимости мне звонят на сотовый телефон журналисты из «Омск здесь», «СуперОмск» или «Омск-Информ».

 – Кстати, что касается праймериз... Очень много претензий к их организации. Результаты некоторых кандидатов иначе как странными не назовешь...
 – Недовольные будут всегда, особенно среди тех, кто набрал мало голосов. Скажите, ну сколько мог набрать тот же Матиенко (глава Кормиловского района), если он вообще не явился на праймериз?

 – А если вспомнить депутата Госдумы Сергея Попова, малоизвестного в регионе, ­ставшего одним из лидеров во внутрипартийном ­голосовании?
 – Да, возможно, широкие слои населения его не знают, но в партийной среде он очень известен. Он плотно работал с общественными организациями, спросите у любого руководителя крупного национального центра. Попов как минимум два-три раза в год встречался с общественниками.

 – Вы бы охарактеризовали его как полезного депутата?
 – Взять хотя бы один из последних примеров – его работу по партийному проекту «500 бассейнов». Это лично его заслуга и Ирины Родниной, что у нас появится бассейн в медакадемии. Тот факт, что наш вуз выбрали наряду с московским, о чем-то говорит. Другой партийный проект, которым он занимается, «Историческая память», надеюсь, позволит восстановить Спасскую церковь 18-го века – это уникальное здание на территории области, одно из первых каменных строений. Потребуются солидные деньги.

 – Попова в свое время критиковали за то, что он занимает пассивную позицию во время информационной войны...
 – Что касается Сергея Александровича и позиции партии в целом, то в то время мы сделали главное – смогли нивелировать конфликт, в результате чего Виктор Шрейдер был избран в Госдуму.
Конфликт в области развивался по всем канонам конфликтологии, еще и с крутой примесью ­конспирологии. Вне всякого сомнения, люди, которые в нем участвовали, и сегодня остались при своем мнении. Я тоже при своем остался. Я его озвучил еще более десяти лет назад Леониду Полежаеву. Придет время, и я скажу об этом публично.
По сути, подобные конфликты были заложены еще в советские времена, когда формировалась производственная база Омской области. 90% промышленного потенциала сосредоточили в центре, а у деревни осталось лишь сельское хозяйство. Я, наверное, вызову недовольство горожан, но скажу, что этот потенциал создавался жителями всей области. Это достояние всей области, а почему тогда деньги должны уходить в один карман? Другой фактор – законодательство по налогообложению, оно, конечно, меняется, но очень медленно. Есть также и личный фактор... Валерий Рощупкин недавно рассказал в СМИ, как он осознал, что конфликт с губернатором нужно было погасить... Наверное, и Виктору Филипповичу, который долгое время был членом команды, кое-какие вещи не следовало делать... Жизнь показала, что в таких конфликтах победителей нет.
Вообще, лимит конфликтов для Омской области исчерпан – следующий станет уже крахом для региона.



 – Вы упомянули про команду... А разве у вас было единство в команде в тот период? Скажем, говорят о ваших напряженных отношениях с руководителем аппарата губернатора Владимиром Радулом...
 – Я бы не говорил о напряжении. Был единый взгляд, но разные подходы. Кто-то был за более жесткие действия, кто-то – наоборот.

 – Вы имеете в виду, например, исключение Шрейдера из партии? Вот лично вы были за ­исключение?
 – На тот момент нет. Я выступал за то, чтобы не раскачивать ситуацию и создать условия для скорейшего разрешения конфликта.
 
 – Леонид Полежаев не вошел в новый состав регионального политсовета «Единой России», по какой причине?
 – Все дело в ротации кадров. Политсовет обновился на 70%. Требования последнего съезда партии – курс на кардинальное обновление руководящих структур.

 – Но ведь Полежаев – знаковая для партии фигура...
 – Без сомнения. При необходимости мы будем обращаться к его опыту и знаниям.

 – Видитесь с Леонидом Полежаевым сейчас?
 – Последний раз виделись, когда я поздравлял его с днем рождения.

 – А тот же вопрос по его первому заму Андрею Бесштанько?
 – У нас сохранились хорошие отношения, но, к сожалению, к моменту формирования политсовета он уже не участвовал активно в партийной деятельности, и поэтому его кандидатура не ­рассматривалась.

 – Как вам удалось пережить тотальное ­обновление?
 – Видимо, потому что я занимался не сохранением своей должности, а сохранением регионального отделения. Мало кто вспомнит, какая была в свое время попытка подмять секретарей местных ячеек под мэрию. Но нам удалось сохранить единство в рядах.

 – Разве сейчас среди омских единороссов полное единство? Часто приходится слышать о разных группах влияния...
 – Уверен, журналисты еще больше бы нас критиковали, если бы у нас было все гладенько. Мы не боимся внутрипартийной дискуссии, но как только она начинается по тому или иному вопросу, оппозиция тут же говорит, что в партии разлад.
Взять ту же Кормиловку... Все говорят, мол, партия проиграла, в партии кризис, а вы посмотрите статистику. В 1996 году власть двигала Романенко, но победил самовыдвиженец Вайц, в 2000 году Вайц шел уже при поддержке власти, проиграл выдвиженцу от КПРФ Мирошниченко, в 2004 году уже Мирошниченко получил добро от власти, но проиграл опять Вайцу, который шел как самовыдвиженец. В 2010 году Вайц вновь идет от власти и проигрывает самовыдвиженцу Ровейну.
Некоторые оппоненты акцентируют внимание только на ситуации в Кормиловском районе, почему-то забывая, что 17 марта мы выиграли три депутатских мандата – в Заксобрание и Горсовет, а также в большинстве муниципальных выборов.

 – В интернете за «Единой Россией» закрепилось словосочетание «партия жуликов и воров». Раздражает ли это вас или уже сформировался своеобразный иммунитет?
 – Любую партию власти всегда критикуют, и часто несправедливо. В России это стало традицией. Естественно, мне неприятно, особенно когда эта тема возникает на встречах с членами партии, среди которых большинство – работники бюджетной и производственной сфер.

 – Зато депутаты – люди, как правило, весьма состоятельные... Называют даже цифры, за которые такие мандаты покупаются.
 – Вы правы в той части, что выборы – очень затратный процесс. Продвижение людей, которые не являются «ресурсниками», дается очень тяжело. Взять того же победившего недавно Владимира ­Половинко, он представитель бюджетной сферы, привлечь финансовые ресурсы было нелегко.

 – О вас говорят как о человеке жестком, даже мстительном...
 – Если вы имеете в виду ситуацию с Погребняком (Игорь Погребняк – депутат Горсовета), то напомню, что 15 членов президиума политсовета единогласно высказались за его исключение. Причем сразу мы не исключали, мы его приглашали на беседы, вели переговоры. Но есть границы, которые нельзя переступать.

 – А ситуация с Макаровым?
 – А что с ним? У меня нет никаких сведений, что кто-то собирается его исключать из партии.

 – Леонид Полежаев с свое время активно подчеркивал связь с партией. Нынешний губернатор Виктор Назаров этого не делает. Почему?
 – Здесь необходимо учитывать тот факт, проходит ли в данный момент в области избирательная кампания федерального или регионального уровня либо она отсутствует. Это и обусловливает активность участия губернатора в реализации партийных задач.

 – Во время праймериз в Госдуму у вас произошла публичная перепалка с кандидатом Андреем Голушко, а позже вы единогласно утвердили его сенатором от области. Часто приходится «ломать» себя?
 – Меня возмущало, когда некоторые участники праймериз позволяли себе высказывать неправильные слова. А отношения с Голушко с момента знакомства у нас вполне нормальные. Что же касается «ломать себя», вот вы женаты?

 – Нет.
 – Даже в семейных отношениях ­приходится проявлять гибкость. Не путать «гибкость» с «прогибанием».
Я не упертый, если чувствую, что чужое решение верное, могу его принять. Единственное, что я не приемлю, – это высокомерие, когда люди не смогли пройти испытание медными трубами.

 – У вас ведь была довольно стремительная карьера. Хотите сказать, вы эти «трубы» ­преодолели?
 – В моей жизни были и успехи, и неудачи, и в большей степени неудачи меня и закалили.

 – Вы как-то следите за своей репутацией?
 – Специально имиджмейкерством я не занимаюсь, но вместе с тем для меня важно отношение ко мне людей, с которыми я работаю и общаюсь. Хотя репутация – это такая штука... Непонятно, когда она тебе помогает, когда – нет. Например, «сомнительная» репутация Сильвио Берлускони не помешала ему в течение многих лет возглавлять итальянское правительство. А непререкаемая репутация Муаммара Каддафи... Вся Европа его встречала, арабы носили его на руках, и что? Она помогла ему в нужный момент?

 – «Единую Россию» нередко обвиняют в отсутствии идеологии. А вы можете сказать, что вы человек с идеологией?
 – У меня и еще двух миллионов человек в партии одна идеология – это сильная и единая Россия.

 – Вот, кстати, вы интересовались источниками в партии, которые сообщают информацию журналистам. Это ведь такие же партийцы, которые тоже желают ей добра, пытаются вскрыть какие-то внутренние гнойнички для оздоровления.
 – Я всегда поддерживаю и иду навстречу тем людям, которые открыто выражают свое мнение, не прячась под так называемым «анонимным источником», часто передающим искаженную и необъективную информацию.

 – Нам, кстати, жаловались, что в офисе «Единой России» ограничен доступ к сайту БК55...
 – Я не в курсе, наверное, имеют место сбои.

 – Также не могу спросить о таком моменте – под критическими статьями о «Единой России» постоянно появляется целое «полотно» суперпозитивных комментариев, набранных как под копирку. Работают специальные люди?
 – А как вы думаете – есть специальные люди, которые работают против «Единой России»? Я заметил, что наши комментарии удаляют с сайта, даже те, где мы пытаемся дать более-менее объективную картину событий.

 – А чем партия занимается в перерывах между ­выборами?
 – Отличный вопрос. Только вам это вряд ли будет интересно – тут нет скандалов. Взять те же проекты по прославлению людей труда, целый ряд проектов в области экологии и социальной сфере. Мы проводим массу акций, флешмобов. В преддверии Дня Победы мы проведем акцию «Бессмертный полк», связанную с восстановлением памяти о погибших наших земляках. Ее инициатором выступает наша молодежь.

 – Честно говоря, ваша партийная молодежь порой ничего, кроме раздражения, не вызывает. Особенно когда они внезапно появляются в том месте, где планировала появится оппозиция.
 – Я хотел бы сказать, что это было давно и неправда, но не скажу. На самом деле бывают моменты, когда выходит «Молодая гвардия» в пику каким-то экстремистским акциям, где звучат не очень положительные ­призывы в отношении наших лидеров. Сидеть в окопах мы не собираемся.

 – А вы не чувствуете ответственности за, так сказать, идеологическую обработку юных умов, в голове которых еще каша?
 – Я категорически не согласен с термином «идеологическая обработка». Пропагандой «марксизма-ленинизма» мы не занимаемся, мы говорим об общегосударственных и общечеловеческих ценностях.

 – Александр Васильевич, как бы вы охарактеризовали состояние вашей карьеры сейчас? Она на излете, или есть еще куда стремиться?
 – Всю жизнь я проработал в Омской области и в дальнейшем собираюсь продолжить свою деятельность в родном регионе. В каком качестве? Жизнь покажет.

 – На последней конференции обнаружилось нечто вроде конкуренции за место секретаря со Степаном Бонковским. Комфортно ли находиться в состоянии, когда наступают на пятки?
 – Я ничего плохого в этом не вижу. Скажу больше – в партии сегодня есть целый ряд соратников, которые могут руководить отделением абсолютно полноценно. Не только Бонковский, коллеги по президиуму политсовета партии – Сергей Тодоров, Вадим Бережной, Владимир Седельников, а также как минимум два-три секретаря местных отделений.

Текст: Станислав Жоглик. Фото: Юлия Саютинская