Виталий Королев: «Самый дурацкий день - тот, что прошел спокойно»

Виталий Королев, директор Just fit life и путешественник со стажем, рассказал «МС2» об инерции японцев, улыбках россиян, революционной борьбе КПРФ, перспективах оппозиции с Болотной и хамстве Louis Vuitton.

Хочется прожить жизнь так, чтобы в старости, сидя на веранде, можно было долго и нудно рассказывать о своей жизни. Самый дурацкий день – тот, что прошел спокойно, а ничего важного и нужного не сделано.

Деньги для меня – приятное дополнение к основной цели. В этом я идеалист. Основная цель – оставить след в истории. Я достаточно тщеславный человек. Хочется, чтобы обо мне потом вспоминали. Чушь, что из Омска нельзя оставить след в истории. В Калифорнии есть несколько маленьких городов, откуда вышли Apple, Google, HP и Xerox. Неважно, какой город, важно твое желание что-то сделать. Не думаю, что для этого обязательно надо ехать в Москву. Столица – это базар, где все толкаются и орут. Твой голос там может быть не так слышен, как здесь.

Неудачи сделали из меня того, кем я являюсь сегодня. В 16 лет вступил в КПРФ. Выступая на митинге 7 ноября, я замер как соляной столб. Опозорился страшно. До сих пор, когда вспоминаю, уши горят. Но эта неудача заставила меня работать над собой и стать неплохим оратором.

Вступая в КПРФ, я хотел изменить мир. Случайно зимой 1995 года попал на собрание региональной комсомольской организации. Революционная борьба меня захватила, я стал самым юным членом коммунистической партии. Это уже через полгода был принят закон, по которому в партии стали принимать с восемнадцати лет.

Партбилет у меня сохранился до сих пор, хотя из КПРФ я был исключен в 2004 году. С тех пор с Александром Кравцом, у которого я многому научился в части коммуникации, мы не общались.

В 2012 году я вернулся в политику – пытался участвовать в выборах в горсовет. Меня сняли по формальным основаниям. «Единой России» не понравилось, что за три недели мой рейтинг вырос с двух до двенадцати процентов. Интересных кандидатов на том округе больше и не было. К политике в целом я неравнодушен до сих пор, хоть и не являюсь сегодня ее активным участником. С тревогой встретил изменения в региональной власти. Городская верхушка была списана в утиль давно. Они последовательно проигрывали информационную войну. Перемены в руководстве области меня как бизнесмена обеспокоили. Непонятно теперь, какие будут правила игры при новом губернаторе.



Убежден, что оппозиции с Болотной площади и проспекта Сахарова ничего не светит. Они далеки от народа. Чем-то напоминают мне, в плохом смысле, декабристов. У них есть своя тусовка владельцев норковых шуб и айфонов, а Болотная и Сахарова – это их флэшмоб.

«Арабская весна» победила только потому, что двигателем там был ислам. Исламисты боролись со светским государством. Если бы в Ливии не сдали Каддафи, он воевал бы до сих пор.

У нас в России нет идеологических противоречий. Соответственно нет и революционной ситуации. Поэтому я не поддерживаю Болотную, но и от «периода стабильности» не в восторге. Новую силу я хотел увидеть в Михаиле Прохорове, однако он меня разочаровал. После презентации его партии стало понятно, что Прохоров сдался.

Я люблю путешествовать, потому что это дает мне возможность посмотреть на привычные вещи с другой стороны. Россияне очень серьезно относятся к себе и окружающим. Русского от любого иностранца можно отличить по отсутствию улыбки. Иностранцы при встрече с незнакомыми людьми рефлекторно начинают улыбаться, а наши – хмуриться.

Япония – самая вежливая страна в мире. Токио – огромный город, где все постоянно спешат, но при этом никто в толпе не толкается. В метро люди сами по себе равномерно распределяются по вагону. Везде развешаны объявления с просьбой отключить звук мобильного и не устраивать телефонных разговоров во время движения – общаться только через смс и интернет. Японцы много работают и устают. В общественном транспорте они предпочитают дремать, а телефонные разговоры могут их разбудить.

Говорят, что важность японца можно определить по изгибу губ. Однако владельцы небоскребов там спокойно ездят на метро.

То, что за «бугром» жить легче и люди работают там меньше, – миф. Японцы работают в офисе с 9.00 до 20.00 и считают нормальным, что иногда приходится задерживаться. Однако мне кажется, что Япония надорвалась. Страна производит впечатление выложившегося на все сто спортсмена, который продолжает бежать по инерции.

В Америке все устроено по принципу: ты заплатишь за все, ты заплатишь очень много, но при этом получишь удовольствие. На Западе в самом дорогом магазине тебя встретят приветливо и все покажут. У нас же, в Москве, в фирменном магазине Louis Vuitton продавцы смотрят сквозь тебя. Сразу видят провинциалов.

Если хочешь сделать что-то хорошо, прими в этом участие, а не делай сам. Один в поле не воин. Команда всегда добьется большего, чем один человек. У нас в компании запрещено говорить: «Это не моя проблема». Мы все работаем на общий результат. Один из самых тяжелых для меня моментов – увольнять сверхэффективных сотрудников, которые являются источником конфликтов в коллективе.

 Текст: Василий Епанчинцев. Фото: Илья Петров