И смех и грех

Колумнистки «МС²» встретились с группой «Дискотека Авария», чтобы обсудить с ними Олимпиаду, ситуацию на Украине и лайки в соцсетях.


«Дискотека Авария»: Алексей Серов, Анна Хохлова и Алексей Рыжов

Ильиченко: Ваша последняя песня была посвящена «лайкам», «сотням похожих страниц», фотографиям «селфи». Какой у нее посыл? У вас чем дальше, тем веселее. (В песне «Лайк Ми» группа в ироничной форме обыграла зависимость людей от соцсетей – прим. «МС²».)
Серов: Мы вообще веселая группа.
Рыжов: Что видим, то и пишем: «Вот олень идет».
Серов: Вот я вижу диктофон, ту-ду-ду-ду-ду-ду, он играет тра-ля-ля... Так и сочиняем.
Грудинина: Публика нормально отнеслась к такому стебу, ведь почти все сейчас сидят в соцсетях?
Рыжов: В этой песне каждый может найти что-то про себя. Есть много людей, конкретно на это подсевших, у которых день начинается, продолжается и заканчивается тем, что они выкладывают фото «Проснулся», «Покушал», «Про­ехался в лифте» и так далее. Понравилась ли композиция слушателям, мы поймем к концу весны.
Ильиченко: Вы смотрели Олимпиаду? Какое ваше к ней отношение?
Серов: Мы живем в России, поэтому хаять Олимпиаду, сидя перед телевизором, – это вообще некорректно. Удивление вызвал тот факт, что мы за полгода до Олимпиады были в Сочи и видели практически...
Хохлова: ...развалины. ­(Смеется.)
Серов: Да, именно их. Как все собрали? Ума не приложу. В итоге это была одна из лучших Олимпиад. Насколько я знаю, все иностранные спортсмены были в восторге.
Хохлова: Только русские так могут, ей-богу.
Рыжов: Гадит только тот, кто сам в этой жизни ничего не делает. Даже если все будет хорошо, такие люди найдут на солнце пятна. Либеральной части интеллигенции всегда все не нравилось. А что касается массового троллинга – просто большое количество людей получило внезапную возможность оказаться в контексте событий и поставить свое имя рядом с мнением какого-нибудь уважаемого человека, например Николая Валуева. Мария Кожевникова или Журова напишут какой-нибудь пост, и тут же Вася Пупкин рядом спешит «высказаться».
Серов: А среднестатистический Пупкин, кроме троллинга, ни на что больше не способен.
Рыжов: Мы ежедневно сталкиваемся с этим явлением. В основном все сводится к тому, что «я бы сделал лучше: сочинил, спел, снял».
Грудинина: Следите ли вы за политикой, в частности за ситуацией на Украине?
Серов: Россияне и украинцы – братья навек, если кто будет разлучать нас, я буду против. А то, что у них там происходит, – это их личная политическая история. Мы можем только кулачки держать, чтобы все было хорошо.
Грудинина: Как вы оцениваете ситуацию с господином Милоновым, с подачи которого­ в Петербурге отменили концерт «Океана Ельзи»?
Серов: У этого так вообще язык, похоже, без костей. Ему надо выйти куда-нибудь и пукнуть, чтобы о нем что-нибудь да написали. Если у человека есть свое мнение, его право – высказываться или нет, и с политикой это никак не связано. Я не слышал никаких лозунгов со стороны украинских артистов. А то, что делает Милонов, называется гавканьем, это просто слабость. Чего он боится? Что он так переживает? Если ты силен – позволь музыкантам выступить. Я бы выгнал его нафиг, этого придурка. Он ­только позорит депутатский корпус – то с лесбиянками, то с гомосексуалистами­ борется. Там очень много умных людей, а такие, как он, разрушают нормальное впечатление о власти.
Ильиченко: В интервью 2009 года вы говорили о том, что ваши фанатки стали спокойнее и не исписывают подъезды признаниями в любви.
Серов: Они нам никогда и не исписывали их вроде. Какие-то моменты были, но если сравнивать нас с «Иванушками International» – вот кому досталось!
Рыжов: Да к тому же в 2009 году, по сравнению с ­2013-м, мы не были настолько интересны ­молодежи. Те, кто были нашими фанатами 10-15 лет назад, уже выросли. Им некогда теперь подъезды расписывать, надо семью кормить.
Ильиченко: Все со счастливой судьбой и оставили надежды выйти за вас замуж?
Рыжов: Ну, почему, может, и не оставили. (Смеется.)
Серов: Может, у них есть еще шанс. (Улыбается.)
Грудинина: Анна, а вы как к своей популярности относитесь? Ваша личная жизнь сильно от этого ­пострадала?
Хохлова: Много терпения надо иметь моей второй половине – работа непростая. Если бы я была мужчиной, наверное, в некотором смысле было бы проще, если бы девушка сидела дома. А у нас все наоборот. Хорошо, что человек, которого я люблю, мудрый и все понимает.



Ильиченко: Скоро 1 апреля. Вашу группу часто разы­грывают? Или вы сами в коллективе друг над другом подшучиваете?
Серов: В группе не знаю, но 1 апреля часто прикалываюсь. Был момент, когда я, находясь в Москве, сказал другу, что якобы прилетел в Киев. Говорю: «Я в гостинице «Крещатик», 420-й номер, приезжай – увидимся». Он приходит, поднимается на четвертый этаж, стучится, а дверь ему открывает лицо кавказской национальности, которого в придачу разбудили. Так повторялось два раза – он еще и в Таллине у меня «прогулялся». (Смеется.)
Грудинина: Какой доверчивый друг.
Хохлова: А я жила в музыкальном общежитии, где у каждого в комнате хранятся­ инструменты. Отношения с комендантом были хорошие, поэтому заполучить ключ от комнаты моих лучших подруг 1 апреля не составило для меня никакого труда. Все, до чего можно было дотронуться, я приклеила скотчем: учебники, шифоньер, ложки. Более того, я взяла брюки и сшила их внизу, так же поступила и с рубашками. (Смеется.)
Рыжов: Сколько времени ты потратила?
Хохлова: Да знаешь, времени было мало – быстро управилась.
Рыжов: Когда задор-то есть, конечно. (Смеется.)
Хохлова: И так я посту­пила с несколькими ­комнатами. А в классе, где у нас должен был быть групповой урок на фортепиано, мы скотчем заклеили все клавиши, чтобы не играть. (Смеется.)
Рыжов: А я как-то в ночь на первое апреля с девушкой поехал в Иваново на машине. А когда оно наступило, я сказал ей, что машина заглохла и надо ее толкать.
Ильиченко: И до какого момента она ее толкала?
Рыжов: Пока мне ее жалко не стало. (Смеется.)
Хохлова: Твои шутки самые жесткие.
Серов: Какая грязь. А ты сидел в машине, да? ­(Смеется.)
Рыжов: Ага.
Хохлова: Я буду иметь в виду, если что.
Ильиченко: И что-то мне подсказывает, что эта девушка не стала вашей ­женой.
Рыжов: Не стала. (Улыбается.)



Текст: Ирина Ильиченко. Фото: фотостудия PANAMA. Рostproduction: Максим Баландин