Нариман Шаймерденов: «Я приехал в Омск искать по-хорошему сумасшедших людей»

Трайбл-танцор рассказал МС2, какой творческий проект он намерен воплотить в нашем городе, где кроется душа танца и как вера в сказки помогает исполнять мечты.

– Нариман, ты предложил встретиться для интервью в вегетарианском кафе. Ты совсем не ешь мясо? С чем это связано?

– Никакой религиозной подоплеки тут нет. Не ем просто потому, что с детства не люблю вкус мяса и рыбы. Но от чего никогда не смог бы отказаться – это от сладкого. Обожаю сладости!

– А разве тебе не нужно держать себя на диете, чтоб находиться в хорошей форме?

– Я активно работаю мышцами живота во время танца, плюс к этому практикую йогу, так что ничему лишнему задержаться не удается, все уходит во время тренировок.

– Сколько часов в день ты тратишь на танцы?

– Бывает по-разному. Я преподаю в нескольких местах и занимаюсь своими проектами. Сегодня, например, у меня практически свободный день – всего 2 занятия, еще 2 отменились. Но бывает, что провожу и 8 занятий в день. Это тяжело, конечно, выдержать.

– А какое у тебя образование? Ты хореограф?

– На самом деле я закончил технический вуз, моя специальность – энергоуправление. Это было еще в Экибастузе, где я родился и вырос. Но я сразу знал, что это не мое. Получил диплом и буквально на следующий день уехал в другой город танцевать.

Танцам обучался у разных педагогов, в том числе с мировым именем. Например, я был на классах у хореографа, который работал с Бейонсе и другими звездами. Не могу учиться у кого-то, кто мне не нравится, каким бы профессионалом он ни был.

Мне надо, чтобы педагог меня восхищал, тогда не пожалею никаких денег. Тогда я согласен ходить второй год в старой куртке, экономить на еде, но поехать на обучение.

– Дорого стоят танцевальные мастер-классы?

– Само участие может быть не таким уж дорогим. Мастер-класс – от 2-3 тысяч рублей, участие в фестивале – скажем, 15 тысяч. Но к этому надо еще прибавлять стоимость проезда, например, до Москвы, проживание, питание. Это получится еще тысяч 20. Но если есть ради чего, то не жалко.

Я предпочитаю ездить к зарубежным педагогам, они обычно делают все, чтобы тебя раскрыть. А российские часто просто показывают, как поднять руку, какой угол держать. Эта схематичность, на мой взгляд, убивает творчество.

– А с чего вообще началось твое увлечение танцами? Казалось бы, для парня странное занятие.

– Очень странное (улыбается). Я изначально рос творческим ребенком, но лет до 16 думал, что стану художником. Участвовал в конкурсах, принимал участие в Дельфийских играх. До сих пор рисую, кстати.

А вот спорт мне нравился. Я абсолютно не агрессивен по натуре. Лет до 14 я не занимался никаким спортом, был довольно хилым. Но когда я стал расти, внезапно понял, что тело требует нагрузки.

Мне просто захотелось тянуться, делать что-то. Никто не заставлял. Потом приехала в гости подруга нашей семьи, увидела, как я занимаюсь, и говорит: «Да это же йога!».

Она принесла мне мою первую книжку по йоге, и я начал практиковать. А спустя еще 2 года, мне уже было 16, я впервые увидел tribal belly dance в исполнении Рэйчел Брайс.

У меня с детства была хорошая мышечно-адаптивная память. То есть я мог увидеть какой-то танец по телевизору и повторить. А тут я повторить не смог. И это меня зацепило.

– С тех пор танцы для тебя вышли на первое место, а йога отошла на задний план?

– Да, одно время главными для меня стали танцы, а йогой я занимался в качестве растяжки. Но сделать больший упор на йогу меня заставила травма спины, которую я получил на одном из выступлений.

Я делал такой эффектный элемент – поднимал ногу до головы и потом падал на шпагат. И вот вот в один прекрасный момент у меня выскочил позвонок.

Благодаря йога-терапии мне удалось восстановиться, но таких рискованных резких элементов я больше не делаю. Я планирую танцевать лет до 100.

– Как к твоему увлечению танцами отнеслись в семье?

– Семья, конечно, сначала была против танцев. Хотя мои братья и сестры – тоже творческие люди. Мне говорили: «Да что это за работа? Ты же не сможешь танцами заработать на жизнь. Занимайся этим как хобби». Пугали меня. (Смеется.) Даже говорили: «Ты подумай, что о тебе будут говорить? Парень и вдруг какие-то восточные танцы!».

– А было такое, что тебя как-то неадекватно воспринимали?

– Вообще ни разу. Все всегда нормально относились. Я лично знал еще лет с 10, что танец живота исторически исполняли мужчины.

Взять даже Индию, там есть танцор-бог Шива, от него пошли йога и индийские танцы. Я много читал об исторических танцорах, в частности, о Багое, которым восхищался Александр Македонский.

У меня не было никаких сомнений, я не считал танцы каким-то постыдным занятием. Ну и всегда мне было без разницы, что там про меня могут подумать.

Меня так воспитала мама, она всегда говорила: «Думай своей головой. Ты все должен решать сам, и отвечать за свой выбор тоже сам». Вот за эту независимость, которую она в нас, детях, воспитывала, а я, кстати, был пятым ребенком в семье, я маме очень благодарен.

– Значит, ты решил, что твой путь, твоя судьба – это восточные танцы, и никого не стал слушать?

– Да. Только не совсем восточные танцы. Мой выбор – это tribal. В восточных танцах слишком много кокетства, блесток, я это не очень люблю. А tribal мне нравится, потому что это стиль новый и свободный.

– В чем его особенности?

– Здесь совмещаются древние этнические стили с современными. Можно делать все, что хочешь. Можно танцевать под рок, можно под электро. Костюмы такие старинные и мистические. Мне важно, чтоб в танце чувствовалось волшебство.

– А кто делает тебе костюмы и сценический макияж?

– Ну я же говорил, что я умею рисовать, поэтому я умею делать макияж и боди-арт. И от людей, с которыми я вместе выступаю, я всегда требую, что макияж для сцены должен быть похожим, в одной цветовой гамме.

В последний раз в Омске мы выступали на фестивале «Огни Самайна» со студией Steisha. Я сам делал макияж себе и своим партнершам.

Также я придумываю прически. У меня есть зарисовки костюмов. Многие образы и формы приходят ко мне во сне. Дома у меня есть специальные тетрадки, где материала накоплено на два года вперед.

– Нариман, ты много ездишь, встречаешь единомышленников. Можно сказать, что танцы формируют твой круг общения, помогают находить много новых друзей?

– Я человек открытый, всегда рад общению, но не могу сказать, что друзей у меня так уж много. Мне сложно назвать другом человека, если мы только познакомились и общаемся пару месяцев.

Друг – это отношения, проверенные временем. Дружба – это штучная вещь. Как и любовь. Как настоящий талант.

– Кстати, о таланте. Я знаю, что ты приехал в Омске не просто так, а у тебя есть цель найти здесь талантливых людей для твоего проекта. Расскажи об этом подробнее.

– Я приехал в Омск искать по-хорошему сумасшедших людей. Я не ограничиваю себя, не определяю себя только как танцора. У меня есть внутреннее видение относительно костюмов, музыки, даже видеосъемки, и мне бы хотелось это все воплотить.

В результате должен появиться танцевальный коллектив, который занимается продвижением и созданием креативной восточной хореографии.

– Упор делается на определение «креативная»?

– Да. Я люблю восточные танцы, но они стали такими однообразными. Если посмотреть на хип-хоп в 90-е годы и сейчас – бездна различий. Посмотреть на балет – то же самое. Как танцевала Майя Плисецкая и как танцует Диана Вишнёва – огромная разница. Все развивается, меняется.

Но если смотришь на восточные танцы – одно и то же. Лексика танца в последние 20 лет остается неизменной. И даже музыка – та же. Эта консервативность меня уже раздражает, я считаю, что пора вносить что-то новое.

Я хочу найти сильных творческих людей, которые согласны с моей точкой зрения, хотят развиваться. Возможно, они видят что-то еще, чего не вижу я, смотрят с других ракурсов.

У меня есть свои наработки, эскизы костюмов, планы. И мне интересно послушать таких же творческих людей, как и я. Я хочу, чтобы мы вместе создали что-то интересное.

– А ты готов обучать новичков? Воспитать свой коллектив с нуля?

– Обучать с нуля, обучать детей – это не мое. Я вообще считаю, что нельзя научить танцевать. Танец – это не набор движений. Это то, что вкладывается внутрь, между движениями кроется.

Человек или сразу умеет танцевать, или нет. Движения можно показать, но без внутреннего умения танцевать это будет просто зарядка.

Я ищу танцоров, которые уже владеют техникой и готовы креативить. Я ищу людей таких же, как я, – сумасшедших, помешанных на танцах.

– Что тебя вдохновляет?

– Волшебство. Я уверен, что не все так скучно в жизни, как кажется взрослым людям. Мне 25, но я до сих пор люблю и читаю сказки, смотрю сказочные фильмы – да хоть того же «Гарри Поттера».

Я вижу, что многие люди живут скучной жизнью и навязанными идеями – срочно родить, купить квартиру и так далее... Это не для меня.

– А ты собираешься заводить семью?

– Я считаю, что мне уже крупно повезло, что у меня есть танцы, мой талант. Может, это нескромно, но я считаю себя талантливым человеком.

Если мне еще больше подфартит, и я встречу любовь всей жизни и создам семью – прекрасно. Но если этого не случится, то и ладно.

Для меня личная жизнь не на первом месте. Мне уже подфартило. У меня уже есть любимое дело, и я считаю себя счастливым.