Простота спасет мир

 Что, по-вашему, изображено на полотнах художника, признанного лучшим живописцем года? Портрет великого кормчего? Абстракция в патриотических тонах? Вовсе нет. Анатолий Щикалев, ставший в этом году победителем омского конкурса "Художник года", сразил жюри своими акварелями из серии "Горная Шория" - легкими пасторальными пейзажами.


Анатолий Щикалев, член Союза художников России

Бессмысленно искать в этих полотнах скрытый подтекст и тайное знание. «Субботний вечер» и «Шорская деревня» – это лишь субботний вечер и шорская деревня. Маленькие домики, покосившийся забор, зеленые кроны деревьев. Ничего такого. Чья-то малая родина. Светлая ностальгия из акварельных штрихов. Может, просматривая работы шестидесяти с лишним участников, члены многоуважаемого жюри вдруг вспомнили бородатый анекдот про «может, бросить все и уехать в Урюпинск»? Как бы то ни было, звание лучшего художника получил директор Калачинской школы искусств, уроженец Таштагола (это как раз там, в Горной Шории) Анатолий Щикалев, акварельных дел мастер. Пейзажи для художника не основной «хлеб». «Визитка» Щикалева – натюрморты. Не те, где «яблоко, стакан и сбоку кактус», а метафорические: его работы – это живописная история событий или переживаний. У его кувшинов всегда есть «второе дно», а в зеркалах можно увидеть прошлое или будущее.

От давней мечты – быть художником большим, масштабным, писать большие полотна маслом на холстах – Щикалев давно отказался: «Картины требуют погружения, иногда всей жизни – а кушать что? Я перебрался в Калачинск, надо было искать работу, содержать семью. Стал директором – вообще только в выходные мог писать. Окунулся в натюрморты. Есть идея, бумагу натянул – и пишешь». За пейзажами и натюрмортами Щикалева не выстраиваются очереди заказчиков. Работ продается очень мало. Порой кто и заплатит за пейзаж 3-5 тысяч, но для художника это не деньги – кисти да краски купить, вот и ушел гонорар. У невеликих премиальных за новое почетное звание – та же судьба. Анатолий Щикалев не жалуется. Растит учеников, строит на пару с женой дом, пишет картины, готовится к выставкам. Талант выше трудолюбия не ставит: «терпение и труд все перетрут» – цитирует народную мудрость. Да он сам и есть народ. И судьям конкурса «Художник года» можно только спасибо сказать за то, что в этом году они стали к нему ближе.

Субботний вечер


Субботний вечер Из серии «Горная Шория» 2011, бумага, акварель.

– Это конкретный мотив – в таком доме жили мои родители. Они тогда были уже старенькими, на пенсии. Когда началась перестройка, богатые горкомовцы на окраине Таштагола стали ставить себе дома. Так вышло, что сестра и родители обменяли свои квартиры на такой вот особнячок. Высокие крыши, ставенки – а через дорогу сараи, баньки... кедры растут. Я когда-то давно сделал набросок маслом на холсте. А тут он мне попался – и думаю: почему не сделать акварель?

Китайская роза


Китайская роза бумага, акварель, гуашь.

Моя характерная манера письма – черные контуры, напряженная атмосфера. Здесь этого нет. Этот лирический натюрморт – восхищение весной. Этот куст растет у меня под окном, я вышел утром и ахнул – он расцвел за одну ночь. Принес его в студию и сразу стал писать. Это единственная моя работа в смешанной технике, акварель и гуашь. И ее сразу купил музей Врубеля.

«Шорская деревня»


«Шорская деревня» Из серии «Горная Шория» 2011, бумага, акварель.

– Вокруг Таштагола стоят маленькие деревушки. Пять-семь домов, одна улица. В некоторых даже электричества до сих пор нет. Живут в них шорцы. Я часто ездил на родину, а по приезде, конечно, ходил по близлежащим деревенькам да вдоль реки Кондамы, делал наброски. Вот и эта акварель – на ней деревня Чушла – «выросла» из карандашного наброска 15-летней давности».

Черные купола


Черные купола Из серии «Разрушенные храмы» 1992, бумага, акварель.

Я мечтал о путешествии по городам Золотого кольца, а вместо этого волею судеб задержался в Касимове. Ходил, бродил и встретил несколько разрушенных храмов. Они так потрясли меня, что два дня не мог ничего писать. А потом создал одноименную серию работ, метафорически рассказав о разрухе не в храмах – в людских душах.

Текст: Елена Ярмизина. Фото: Диана Огородникова