Ольга Бреер,
студентка, правнучка ветерана войны

Война началась, когда моему прадедушке, Владимиру Ильичу Патрикееву, было 17 лет. Он пошел на нее добровольцем, вооруженный недавно полученным водительским удостоверением. Вскоре он стал личным водителем маршала Рокоссовского. Затем был переведен на «Катюшу». Три раза прадедушка был ранен, но обошлось без серьезных последствий.

Вернулся он с войны только­ в 47-м. Прошел от Москвы до Берлина и после взятия последнего возвращался через Польшу, Францию... Естественно, у него целый ворох всевозможных наград. Но что примечательно, скромный характер мешал ему этим гордиться. Ему как ветерану были положены надбавки к пенсии, но надо было собирать всякие бумаги, и он попросту не стал этого делать – считал унижением толпиться в очередях. Про войну он почти ничего не рассказывал и всегда старался перевести разговор с этой темы на любую другую – то ли потому, что считал упо­минания о своих подвигах хвастовством, то ли потому, что до сих пор переживал сильный ужас. Умер он, когда мне было восемь лет. Моя прабабушка, Бреер Александра Игнатьевна, его жена, жива до сих пор – ей 93. Она проработала в тылу всю войну учительницей начальных классов и вспоминает ее намного охотней, чем дедушка. По крайней мере, именно прабабушка познакомила меня с прадедушкинами победами: она поставила на видное место большую корзинку с его медалями, и я очень любила играть с ними в детстве. Зато близкой бабушкиной подруге, Леоновой Александре Дмитриевне, повезло меньше – ее взяли в плен, где людей клеймили как скот. Но она хорошо знала немецкий язык, и ее взял к себе домработницей один высокопоставленный офицер – не знаю, можно ли считать это удачей, только она так же не любила вспоминать войну, как и мой прадедушка. Она вернулась с вой­ны домой и дожила аж до 95 лет.

Для меня День Победы сопряжен с невероятным чувством гордости за свою страну и благодарности ветеранам за нашу свободу и возможность жить. Не дай бог, конечно, но, разразись сейчас война, я бы сразу записалась в добровольцы. С каждым годом воспоминания о Великой Оте­чественной, зафиксированные в книгах, фильмах, ранят все больнее – если в детстве описанные события казались какими-то нереальными, давно ушедшими, то сейчас это все невольно примеряешь на себя и не можешь не проникнуться этим животным ужасом. Особенно поражают истории про Освенцим.